Наставники

Посмотрите на красивую картинку, что нарисовала маленькая Анка в свои восемь невинных лет. На ней поместился весь Грунт, со всеми своими домами, виноградниками, цветами и колокольней. Но вот именно эта колокольня на образцовом рисунке загорелась, полыхает веселым пламенем, дед Теодор стоит наверху и бьет тревогу, а вокруг бездельная толпа, поденщики и солдаты только смеются и указывают на него пальцем. Но недолго им забавляться будет, уже катит на них по главной улице первый вал потопа, который снес уже Лобин дом и мельницу Павла Михоля, утопил коров хозяина Клашни, разрушил суд и почту, а судья Талер и почтмейстер Халер спасаются, держась за одну доску от нужника. Есть тут и другое кое-что, потому что хорошо видно, как лица у некоторых зевак перед церковью испещрены некими пятнами, что свидетельствует о том, что они смертельно заразились некой болезнью, и некоторые уже побежали домой, чтобы намазаться известью, а другие бегут и прыгают в колодец, сами не понимая зачем. В одном из окон виден доктор Елачич, который кричит этим с оспинами, чтобы остерегались здоровых но причине заразы, а сам не видит, что за спиной у него стоит тать, уже обобравший весь дом вместе с кабинетом, и теперь занес над его головой клинок, который к тому же сверкает от огня, потому что перед этим тать конюшню поджег. Многие больные прыгают в окна, лишь бы не сгореть в этом пламени, плывут и заражают все вокруг. Видна на рисунке и конница Ферды Белтрупа, которая сечет всех подряд своими саблями, и в первую очередь заразных больных, лишь бы только спасти остальную часть двуединой империи от напасти. На другой стороне, где находятся дома, другие строения и вообще все имение Ускоковичей, виден большой белый корабль, который дожидается, когда вода сюда хлынет и он поплывет, а на корабле мать Катарина и совсем маленькая художница Анка в подвенечной фате рядом с мальчиком, который держит в руке саблю и кричит что-то, в то время как вокруг по всей палубе танцуют слуги, друзья дома, дядя Йова, тетя Юля, а с облака на них глядит отец Василий со многими прочими попами и коронованными особами, поэтами, государственными деятелями и адвокатами, которые, вне себя от счастья, созерцают такую благородную и патриотическую картину. Если так продолжится, наш ребенок далеко пойдет, аж в художественную школу наместнического города Загреба!

На улице

На улице можно встретить веселых пожарников, которые ступают в такт своей замечательной музыке, в то время как горит Лобина пивоварня, в которой загорелась бочка, а все пиво вытекло вон. Еще там есть огромное количество телег, которые везут жито на мельницу Павла Михоля, а какой-то черт продырявил мешки и все сыпется, зато голодные птицы, твари Божьи, клюют зернышко за зернышком. Несчастный пьяница идет по улице и кричит: «Я – человек, хотя и нахожусь в чужой стране!» Йова Ускокович несет в свою лавку две новые гири, которые ему прислала по почте фирма по производству гирь. Почтальон разносит любовные и другие письма по написанным адресам и здоровается с горожанами. Некоторые особы ремонтируют крышу, пока одна из них не свалится и не разобьется совершенно, тогда оставшиеся спускаются вниз и рыдают над ним. Два поденщика несут зеркало в трактир Томленовича, но спотыкаются, падают и разбивают его на миллион частей. Судья Талер вспоминает: «Что это за люди, черт их побери!» Две снохи несут на головах корзины с яйцами и кричат: «А ну, в сторонку отойдите, гром вас разрази, не толкайтесь, это наши родные яйца!» Идет человек на ходулях, деревянном инструменте для увеличения роста, и кричит: «Завтра прибывает известный мастер выдумки Стева Лопандич со своими обманными картинками!» Говорит хозяйка Катарина своему верному слуге Мие Оршичу: «Вот как оно бывает, когда им дома не сидится и других дел не знают, кроме как собственный нос во всякую щель совать, пока не поскользнутся и черт их не приберет!»

Несчастные

В корчме несчастного хозяина Томленовича, который сутками вынужден смотреть на всякую пьянь, поскольку ими живет и от них кормится, сидят одни только лишние и пропащие люди: у одного глаз выбит, а он кричит: «Я кривой, но зато не косой!», другой говорит: «Меня покалечили, когда я воевал за Ферду Белтрупа, а теперь вот у меня культя осталась!», в то время как третий ничего не говорит, а за него вещает сам корчмарь: «Этот совсем немой, потому что испугался, когда ребенком с колокольни свалился!», есть тут еще один слепой, которому ревнивая жена плеснула кислотой в глаз, вот он и говорит: «Мне бы только узнать, день теперь или ночь!», один, который трубит как слон: «Я глухой, потому что служил на границе в артиллерии!» В углу сидит прекрасный мальчик, весь в лохмотьях, с загорелым лицом и серьгой в ухе, и ничего не пьет, ничего из карманов не тащит, ни милостыню не просит, но это его ничуть не спасает, потому что он говорит, сверкая жаркими черными глазами: «Я – цыган!»

Царские дела