Настенька

— Между прочим, хочу сказать, что самому Пакистану, то есть народу, эта война ничего, кроме неприятностей, не даёт. Беженцы из Афганистана создают в Пакистане совершенно новые проблемы. Эти люди, не имея возможности нормально устроить свою жизнь в чужой стране, начинают заниматься контрабандой, наркобизнесом, носятся по дорогам на грузовиках, не соблюдая никаких правил дорожного движения, значительно усиливают криминагенную обстановку.

Международная помощь беженцам Афганистана до самих беженцев почти не доходит, оседая в карманах многочисленных дельцов. Одежда и другие товары для беженцев, передаваемые из других стран, попадают на дешёвые городские рынки, что вы и сами видите здесь в Карачи, а мы в Исламабаде и других городах.

Решение этой проблемы лежит только в одной плоскости — прекратить войну в Афганистане, позволить людям вернуться в их родные места и самим делать свою судьбу без вмешательства извне. Мы за такую постановку вопроса.

Кстати сказать, я упомянул о наркобизнесе. Хочу пояснить для тех, кто не знает. Опиумный мак свободно произрастает на землях Афганистана и Пакистана. Он как настоящий сорняк, с которым почти невозможно бороться, особенно если этого и не хотеть. Его здесь специально разводят, а изготовляемые наркотики переправляют за огромные деньги в Америку. Это ещё одна из причин большого интереса мафиозных кругов Америки к данному региону и их стремления укрепиться здесь, во что бы то ни стало.

Но подождём, что скажут лидеры в Женеве, — заключил своё выступление Везиров. — Посмотрим, сумеют ли они развязать завязавшийся узел проблем.

Женева 1985 года

Однако из Женевы ответа на этот вопрос так и не последовало. Там в Европе было сделано советско-американское заявление, из которого все узнали то, что давно уже не вызывало сомнений. Всем позволено было прочесть как нечто совершенно новое то, что ядерная война никогда не должна быть развязана и в ней не может быть победителей, но при этом никто не мог дать гарантий, что такая война на самом деле никогда не начнётся.

На встречах в верхах говорили о нераспространении ядерного оружия, но в то же время не знали как остановить, например, Пакистан, Ирак или любое другое государство от изготовления своей собственной ядерной бомбы. Обсуждали вопрос о запрещении химического оружия так, словно он не поднимался ещё в первую мировую войну и столь же безрезультатно.

Что же касается больного афганского вопроса, решения которого ожидали истекающие кровью афганские и советские солдаты, народы Пакистана, Индии, Ирана, Китая, вовлечённые так или иначе в необъявленную войну, то этой проблеме в Заявлении было уделено несколько удивительно ничего не значащих фраз:

«Признавая полезность уже состоявшихся обменов мнениями по региональным проблемам, в том числе на уровне экспертов, они условились продолжать такие обмены на регулярной основе».

Вот, оказывается, что было главное — обмен мнениями, а не прекращение страданий людей.

Генерал армии Варенников был взбешён этим сообщением. Война должна была продолжаться.

Москва 1985 года

Ночь конца декабря тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, поёживаясь от небольшого морозца, вползала в Москву незаметно по-партизански. Сначала яркие краски белого дня постепенно тускнели и сменялись медленно просачивающейся повсюду серостью. Уже не искрился радостью недавно выпавший и окрепший на морозе снег. Становились почти одного цвета всего полчаса назад яркие красные, синие, белые шапки, шарфики и шубки детей и красующихся женщин. Не сверкали гордостью, потускнев до утра, преимущественно чёрные и белые автомобили — «Волги», «Жигули», старенькие «Москвичи» да маленькие «Запорожцы» различных ведомств и частных владельцев главным образом мужчин. Но поезда метрополитена, вырываясь неожиданно из подземелий на открытые пролёты мостов, пока продолжали гасить яркие глазницы фар, экономя электроэнергию на кажущихся ещё светлыми для них пространствах, тогда как самолёты, опускающиеся в то же время на аэродромные подступы Москвы с по-прежнему ярко освещённых солнцем небесных высот, уже включали мощные прожектора, чтобы не споткнуться о наступающую снизу мглу.

Да-да, именно снизу. Ночь не падала неожиданно, а вливалась очень медленно по самому асфальту столичного города сначала узкими переулками, затем осторожно выбираясь на широкие проспекты, захватывая серым, мглистым, а затем уж и совсем чёрным этажи за этажами, квартиры за квартирами, которые тут же испуганно начинали зажигаться огнями, если в них были хозяева.

Но, не смотря на всю осторожность, захватить город врасплох ночи не удалось. Почуяв опасность, улицы вспыхнули неоновыми лампами дорожного освещения, и дома один за другим начали выплёскивать ослепляющие яркостью огни реклам, витрин подъездов важных и не очень значительных зданий.