Настенька (СИ)

— Эх, и этого не помнишь, — удрученно покачала головой женщина, — Будут масленичные гуляния и посиделки. Так вот, и тебе бы надобно в них поучаствовать.

— Первый день недели «Встречей» кличут. В этот день молодые девушки и парни из соломы чучело делают, да снежные горки строят. Жены и матери дома блины пекут. Первый блин не едят, его нищим отдают, да сиротам, — наставительно поведал мне мужчина.

— Второй день называют «Заигрыши», — улыбнулась мне женщина, принявшись расчёсывать частым деревянным гребешком свои длинные русые волосы, — В этот день молодёжь на смотрины собирается. У кого сговор сладится, те после поста на Красную горку и обженятся. Мы с Макаром как раз так и поженились.

Женщина улыбнулась каким-то своим мыслям или воспоминаниям и залилась румянцем.

— На «Лакомку», третий день недели, к тёще на блины ходят, — подхватил мужчина рассказ своей жены, попутно доставая из погребка бутылочку темного стекла, — А четвертый день «Разгуляем» зовется, с этого дня праздникам начало, начало Широкой масленицы, работать нельзя, — наставительно поднял он указательный палец вверх.

— На пятый день широкие гуляния устраивают, катания на санях, да снежные забавы, — снова включилась в разговор Матрёна, заплетая себе длинную плотною косу и скрутив её в широкий пучок на затылке, — Шестой день «Золовкиными посиделками» зовётся. В этот день невестки золовкам почесть выказывают. А молодые незамужние девушки к подругам в гости ходят, угощаются, песни поют, да гадают.

— Ну а на седьмой день проводы масленицы устраивают, также прощение у всех просят, — снова взял слово Макар, разливая по деревянным стопочкам янтарную жидкость, — Самый важный день всей масленичной седьмицы. В этот день совершают заговенье перед великим постом, усопших поминают, на кладбище ходят, а вечером гуляние устраивают, да чучело сжигают.

— Даааа, обширнейшая программа, — удивленно произнесла я, чуть ли не присвистнув.

— Давай, Настенька, помянем родителей твоих, — вдруг неожиданно печально произнесла Матрёна, — Сегодня годовщина гроба их, — трижды перекрестившись, произнесла она. Матвей же тихо прошептал короткую молитву.

Что нужно было делать мне в этой ситуации, я не знала. По сути, я была человеком посторонним, и никакой родственной связи с семейством Прохоровых не ощущала. Но во избежание косых взглядов, я поднялась с места и тихо произнесла:

— Пусть земля им будет пухом.

На мои слова, Матрёна укоризненно покачала головой:

— Надо говорить: Царствие им небесное. Земля пухом — это языческое выражение.

Опрокинув янтарную жидкость в горло, и удивившись её приятной терпкости и мягкости, я добавила уже от себя:

— Проводы масленицы тоже языческий ритуал, — решила блеснуть я знаниями.

На мои слова женщина лишь безразлично пожала плечами, а я призадумалась. Н-да, 1050 год от рождества христова, православие только-только закрепилось на земле русской, но видимо языческие обычаи и традиции ещё не утратились и не забылись, и возможно где-то ещё теплились капища древних богов.

Спустя пару часов, я шла по темной улице и тихо напевала:

— Ой мороз, моро-о-з, не морозь меня. Не моро-о-зь меня-а-а-а, моего коня!

Вдруг, откуда ни возьмись рядом со мной закружился снежный вихрь, и словно подпевая моей унылой песенке, так и вился рядом, провожая меня до самого дома. Мне было так залипательно смотреть на это небольшое, сверкающее белыми хрусталиками снега, торнадо, что я никак не могла остановиться петь. Так и продолжала выводить заунывные ноты грустной песни, заворожено глядя на разросшийся вихрь.

— Явилась, не запылилась, — раздалось беззлобное ворчание домового, когда я чуть навеселе вошла в избу, — Гости к тебе, хозяйка. Дозволишь впустить?

— Гости? — удивленно переспросила я, отчетливо припоминая, что ни по пути к своему дому, ни рядом с ним, я не встретила ни души, — Зови, — заинтересованно ответила я, снимая с себя заснеженный тулуп и пуховый платок.

Дверь скрипнула, и в избу прошмыгнуло что-то небольшое и тёмное. Затем это нечто разделилось на два небольших сумрачных пятна, обретая цвет и форму. И вот, не прошло и минуты, как передо мной стояли два небольших человечка. Один был очень похож на Казимира, такой же рост и борода, правда более седая, да одежда немного другая. Второй гость также оказался сед, но его длинные волосы доходили чуть ли не до самого пола, ноги оказались босыми, а на тело была лишь намотана какая-то простыня. Так, это ещё что такое? Не хватало мне тут ещё стриптиза от местной нечисти. А то, что передо мной очередные её представители, я была в этом уже абсолютно уверена.

— Не прогневайся, навьюшка, — обратился ко мне чужой домовик с поклоном, — Мы из дома Радовых. Меня Лукьяном зовут, а этого банника Ведогором кличут. Прослышали мы от Казимира, что новая ведьма в наших землях объявилась. Так мы к тебе за помощью.

Новая ведьма? Это ещё что за новости?

— А я-то тут при чём? — с недоумением уставилась я на них.

Чуть откашлявшись слово взял банник: