Настя (СИ)

Дальше слушаю рассказ о геройствах Булганина-младшего. Он этот случай, наверное, уже раз в пятый рассказывает. И выходит у него всё красочней и интересней. Видать, есть у парня дар рассказчика. В этот раз в роли благодарных слушателей выступали модели Белова и Артмане, а так же примкнувший к ним Лёва Збарский.

— Только я, значится, карамельку развернул… Курить то Даша… Ну, неважно… Короче, ракета «Всем на взлёт!». - с упоением рассказывает, наряженный в домашнюю шёлковую пижаму, мажор, — Я в кабину. На «девятом» ЯКе летал в войну пару раз. Пока разобрался… Уже взлёт командуют. Говорят нам по рациям курс, эшелон, ставят задачу атаковать противника в таком-то квадрате. А почти уже ночь. Ни хрена не видно.(О, это новое в рассказе… Раньше про сумерки говорил). Нам орут «залезайте выше». Там «Большие» идут…

Тут в палату заглянула санитарка, но, увидев гостей, решила не прерывать исполнителя.

— «Большие». Это так, мы, лётчики, бомбардировщики называем, — с пафосом поясняет девушкам элитный герой, разведя руки в стороны для создания иллюзии огромности летательных аппаратов… — Только поднялись, как внизу справа как жахнет…(Подпрыгивает в койке). Самолёт, как бумажку с курса сбило. Пока собирались в кучку, глянул…. (И шёпотом, растягивая слова) Над Пхеньяном встаёт Огненный Цветок. (Руками показывает что-то похожее на перекрещенных кобр.).

Девушки рты пораскрывали, и второй Лёва тож.

Блин, Данила-мастер.

— Но, смотреть вниз было некогда… Засекли мы разворачивающихся «Больших» и в атаку. А у них же пулемёты вокруг.(Выставляет на сжатых кулаках указательные пальцы и начинает трястись как в лихорадке)… Раз в корпус попали, два, три. Метко стреляют. А у меня то, только один пулемёт… Но, зато пушка есть. Ввалил одному по корпусу. Разок точно попал. Не падает. Я вираж делаю, захожу добивать, и тут меня поджигает кто-то сзади. В кабине дымища, ни хрена впереди не видно. Выкидываюсь. Только парашют раскрыл, как впереди громыхнуло. Оказывается, это мой брошенный самолёт на недобитый бомбер спланировал. Гляжу, из «Большого» народ вниз посыпался. А город то пылающий в стороне, как костёр горит. Начали мы на поляну приземляться…. как оказалось, восточный аэродром Пхеньяна. Ну…. Юрок, тогда в тот день оттуда взлетал. (Лёва кивает на меня и Вия встревоженно смотрит, прижав руки к груди, будто это я в небе сражался) Тут, товарищи корейцы набежали. Мне, не разобравшись, нос разбили, на землю укладывая. Оказывается, как мне потом особист рассказал, это они… Ну те, которых мой самолёт… Они то бомбу и сбросили. Корейцы сбесились, хотели их на месте на куски порвать, но, приехавшие с комполка, наши, отстояли. Тех, говорят сразу в Китай отправили, а потом, от греха подальше, в Иркутск. В Корее то после смерти всего начальства, наступил хаос. Военные растерялись, стали в Пекин, в Москву звонить… А вот китайцы не растерялись. Пэн Дэхуай отдал приказ об атаке всем частям, что могли бить врага. Три дня китайская авиация, волна за волной, в самоубийственных атаках утюжила американцев на суше и на море, а под Вонсаном и Инчхоном шли бои, пока перемирие не вышло. Десант под Вонсаном китайцы, как Юрка выражается, угондошили полностью. Я то в это время отправку в госпиталь ждал. Не в Пхеньяне. Нет. Там мало, что уцелело. На аэродроме в палатке сутки провалялся, пока врач пришёл… Сложный перелом ноги… Привозят меня сюда, а тут друг мой ситный скучает в общей палате. Меня то поначалу тоже хотели в общую, но я в приёмную отца позвонил. (Прям, Горький, дубль два). Вопрос с отдельной палатой сразу и решился. Я Юрка с собой взял. И веселее, и не храпит… Девушки, рекомендую… Это очень ценное качество… Точнее отсутствие… Что говоришь Феля? Ночью не спать нужно? Ну, не скажи… Нас тут только сном и лечат. Правда, мне вот спицами ногу проткнули. Это Юрка постарался. Как услышал, что стажёр Илизаров ищет подопытных кроликов для эксперимента, так меня и подсунул. Да… Видишь спицы? Я и сам нигде такое не видел. Но, доктор говорит, что заживёт намного быстрее. И Юрка ему поддакивает… А ещё он прозвище мне дал… Терминатор.

Булганин делает паузу и, как бы страдая, тянется к стакану на тумбочке. Тут Белова, смекнув, что есть шанс отличиться, протягивает стакан раненному герою и мило так льёт бальзам в растопыренные уши страдальца:

— Надеюсь вы не обделите нас своим вниманием после выздоровления?

А внимания к Лёве теперь было выше крыши. После смерти Маленкова и Берии в партийном раскладе произошли большие подвижки. Булганин, вышедший из тени, назначал одних, снимал других. Колода наверху тасовалась в угоду новому лидеру. Почти всё «старички» и «новенькие» в Политбюро взяли сторону Николая Александровича. Он не казался партийцам таким уж грозным и кровожадным. За ошибки спрашивал, но не расстреливал и лес валить без нужды не посылал. А из-за наступившего цейтнота, у соперников лёвиного папы не было никаких шансов перетянуть важных людей на свою сторону до осеннего съезда партии.