Настя (СИ)

У меня же в башке творилась какая-то хрень. После того, как я помог доктору Илизарову с уговорами Лёвы на испытание аппарата, снова, как в компьютерной игре, передо мной возник список-выбор после выхода на следующий уровень. Можно вспомнить любой кадр из прошлой жизни или можно вспомнить голос любого встречавшегося человека из прошлого или можно вспомнить любую, услышанную песню из прошлого… И на выбор мне шестьсот секунд… Ну, прям, как в ленинградских новостях у Невзорова… Наугад тычу мысленно в «песню»… Образ и голос проблематично монетизировать… А песни… Попаданцы уже всё лучшее, наверное раз по сто перепели… Так, что песни из того мира здесь возможно и не появятся. Уж слишком быстро нарастают отличия…

Война, пыхнувшая после Взрыва, через несколько дней закончилась перемирием. Это новый вице-президент США Линдон Джонсон договорился в Хельсинки с товарищем Молотовым. Северные отходят за 38-ю параллель, восстанавливая статус-кво. Китай и США выводят войска из страны. В Объединённой Корее зимой состоятся выборы. Поначалу Север с Югом будут жить по своим законам, постепенно сближаясь по всем позициям. В СССР и Европе отменили начавшуюся мобилизацию. Макартура сняли с руководства войсками и, вроде как, собираются судить. Но, судя по газетным сообщениям, в Америке его встречали, как героя спасшего Взрывом тысячи жизней бойцов инчхонского десанта. Вроде, как кандидатом в Президенты собираются его выдвинуть…

А у нас всю прошлую неделю в газетах все полосы были заполнены траурными известиями и соболезнованиями. В субботу состоялись похороны товарищей Маленкова и Берии. Генерала Василия тоже похоронили. Всё это делалось в спешке из-за напряжённой международной ситуации.

Как там Сталин перенёс смерть сына?

А в Пекине и Пхеньяне был объявлен недельный траур. На похороны Мао собралось больше миллиона человек. В Пхеньяне же начались разборы завалов в городе. По предварительным оценкам, кроме членов корейской верхушки и делегаций СССР и КНР, погибло и пропало без вести около ста тысяч человек. Про судьбу Императорской семьи нигде не сообщалось.

Лежу в тёмной палате. Смотрю, как тогда в 2005-м на потолочные узоры.

Жизнь. Зачем ты так со мной? Я же пришёл спасать людей… А тут, сто тысяч разом. Ведь если б настина самоходка была бы на фронте, то американцы вошли бы в Сеул и не было бы Взрыва? Как же так? Это что же?…Дорога в ад вымощена благими намерениями? Спасая одних, убиваю других? Как мне теперь жить? Что? Вот так просто, всё забыть и идти дальше по Золотому Пути?… Да, нашей стране, нашим людям нужны эти Победы, это Золото. Они такое выстрадали… Как там Анечка говорила? Нас не нужно жалеть… Что-то я нюни распустил… Сам себя жалеючи… Спать! Спать! Подумаю об этом завтра…

18 июля 1950 года.

На мою выписку пришли: Колобок, что понятно, Маша, что не понятно, но, судя по заскокам девушки, допустимо, а также Мстислав — ни к селу, ни к городу. Пока я, сняв пижаму, натягивал трусы и майку, Маша, ничтоже сумяшеся, разглядывала моё измученное больничной диетой тело, а Колобок, краснея, разглядывал бесстыжую Машу. Лёва же по-эстетски впитывал картину моего заголения под машин интерес и колобково смущение.

Я поначалу помогал мажору подъедать мамины передачи, но когда увидел с какой благодарностью Даша принимает от своего парня отданную для её детей еду…, то решил питаться в столовой. Пусть невкусно, зато не растолстеешь, да и Вовке с Наташкой больше достанется.

А вот и Даша. Легка на помине. С кривой улыбкой здоровается со стиляжной Машей, кивает Колобку и Мстиславу. Достаёт для своего любимого свежий творог, орехи и печёночные блинчики, рецепт которых я подсказал снайперше в прошлый раз. Лёва, как сто дней не жрамши, накидывается на еду, и Колобок сглатывая слюну, переключает внимание с машиных полушарий на лёвину тарелку…