Настька. Не такая, как все

– Стас, ну прошу тебя! Стас, ну чего тебе стоит! Ну пожалуйста! Курить хочется, я не могу!

Не выдержав, он резко встал, намереваясь в эту минуту высказать ей все, что думал, но, как только взглянул на нее, лежавшую в постели, хрупкую и беззащитную, смотревшую на него снизу вверх испуганными щенячьими глазками (и как только она смогла запросто укокошить взрослого парня? Ни за что бы в это сейчас не поверил), его злость тут же прошла или, вернее сказать, трансформировалась в совсем иное желание. И только где-то в подсознании мелькнула поздняя мысль: надо бы ее согреть, а то ведь так просто она не успокоится. Расстегнув ремень, он откинул одеяло и, не обращая внимания на Настины возгласы «Эй, ты чего? Стас! Стас!!», крепко сжал ее в объятиях. Она лишь тоненько всхлипнула и, как всегда, послушно расслабилась, превратившись в мягкий пластилин…

Спустя полчаса она, по-детски причмокивая, крепко спала. Стас глядел на ее бледное красивое лицо с тонкими губами и подрагивающими пушистыми ресницами, и еще меньше мог поверить в то, что случилось совсем недавно. За окном меж тем начинало светать. Пристроившись рядом с Настей на кровати, Стас также задремал.

***

Наутро труп молодого парня действительно нашли в мусорке, и началось расследование. Менты ходили по квартирам, опрашивали всех. Заглянули и к Насте. Сама она еще крепко спала, дверь открыл Стас.

– Мы вчера до двух ночи в клубе тусили, – сообщил он, – кого угодно спросите, они подтвердят. Потом сюда приехали, ну и тут всю ночь… Кого угодно спросите, они скажут.

Как ни странно, эта отмазка сработала превосходно: менты никого не стали спрашивать об этой парочке, а пошли по другим квартирам, где о трупе также ничего не знали. Даже сосед снизу ничего не сказал. А меж тем на опознание трупа пришла, заливаясь слезами, сестра Макса, Вика, со своими подругами с тусовки. Все они в один голос подтвердили, что Максим ушел с дискотеки в компании какой-то телки, но никто почему-то не смог точно описать, как она выглядела – то ли были слишком пьяны, то ли видели ее только мельком и со спины. По крайней мере, насколько мне было известно, из их описаний следователи узнали только, что у этой девушки были длинные черные волосы и что она была высокая – скорее всего, на каблуках. Разумеется, по такому описанию никто искать девушку не стал, и понемногу шумиха вокруг этого дела, как водится, стала утихать. Однако Настя, боясь за себя, по-прежнему выходила из дома только в ларек за сигаретами, а еду заказывала на дом.

В одно из воскресений рано поутру (часов около девяти) Насте позвонила мать, предупредила, что заскочит к ней через час. Протянув спросонья: «Ладно, мам, давай», Настя снова отрубилась. Через час, впрочем, ей пришлось вставать и открывать матери дверь.

– У меня тут не прибрано, извини, – произнесла она сонно (она никогда не вставала теперь раньше полудня), ложась снова на кровать. Не раздеваясь и не разуваясь, мать прошла в комнату, оглядевшись вокруг, на секунду сморщилась, но затем вновь стала сосредоточенной и присела на стул возле кровати.

– Насть, мне нужно с тобой серьезно поговорить, – начала она.

– Говори, – пожала плечами дочка.

– Дело касается нас… с тобой, – с заминкой промолвила мама. – Дело в том, что… я не смогу тебе больше присылать деньги… как раньше. Полгода еще, может быть, продержусь, а потом… тебе нужно будет либо возвращаться к нам либо…

– А что случилось-то? – спросила Настя, смутно догадываясь, что в ответ услышит что-то нехорошее.

– Да так… – Мать словно бы невзначай опустила взгляд вниз и так же словно бы случайно погладила живот. Внезапно поняв все, Настя так и подскочила на кровати от радости.

– Мам, так это же чудесно! Что же ты сразу не сказала? И какой месяц?

– Второй… – как-то смущенно ответила мама.

– А папа что же? Он вообще знает? Или тоже не хочет деньги давать?

– Папа… ничего не знает… – снова запнулась мать. – И, думаю, ему не стоит пока знать…

– Мама, да ты что! Это же такое счастье! Не знаю, как ты до сих пор…

– Настя!.. – Мать резко вскинула голову, и дочь увидела, что глаза ее наполнены слезами. – Ты разве не понимаешь?.. Папа не должен ничего знать… Это не его ребенок…

Побледнев, Настя снова опустилась на кровать.

– А чей? – едва слышно вымолвила она.

– Соседа нашего, дяди Леши, помнишь его? – так же тихо ответила мать. – Я к нему тогда и заглянула… на огонек, пока папа на работе был. Сама даже не знаю, почему меня потянуло… Я ведь не сопротивлялась даже… Наверное, после того… ну, как ты ушла, мне захотелось чего-то нового, что ли… А теперь вот… Сама даже не знаю, что делать…

Мать всхлипнула. В голове у Насти вдруг само собой возникло страшное слово «аборт». Нет, только не это! Второго такого раза не должно случиться, ни за что! В этот раз у нее обязательно будет братик или сестренка, только уже младший…

– А все-таки, если папа узнает… Рано или поздно он ведь увидит… – осторожно стала подводить она к главному. – Что тогда?