Настоат

Экзистенциальный страх – лучшее лекарство от мести.

Дорогой, у меня есть ты – а все остальное неважно. Последуешь за Настоатом – и он заведет нас в небытие, ад, преисподнюю. Выхода оттуда не будет!

Дункан закрывает глаза.

– Ты права, Валькирия, – кто бы спорил?! Весь сегодняшний день Настоат только и делал, что лгал и опутывал меня паутиной. Подумать только, когда-то я считал его букашкой, а себя хищником – и вон оно как повернулось!

Однако это ничего не меняет… Настоат произнес вслух мои собственные мысли, и будь он хоть трижды преступником, убийцей и душегубом, в вопросах политики он – мое alter ego. В конце концов, я окажусь умнее, сильнее и дальновиднее его. Я переиграю и Настоата, и Деменцио, и Курфюрста! Единым фронтом они осмелились выступить против меня – и теперь их ждет кара.

– Дункан! – стонет Иненна. – Очнись! Оставь самолюбование, славословие и тщеславие! Лучше займись расследованием, а не интригами и перипетиями государственной власти. Погибла девушка, вместе с ней – еще один человек… Неужели тебя это не волнует? Раньше ведь волновало! Где ты, тот, прежний? Тот, кого я полюбила?

Раскроешь убийство – и обретешь власть безо всяких заговоров и переворотов. Сотвори доброе дело, накажи преступника, и никто не помешает тебе стать новым Государем!

Начальник следствия с раздражением бросает шпагу на стол.

– Слишком долго! По делу – никаких результатов. Все застопорилось, я утратил надежду.

Иненна мягко улыбается.

– Ничего, милый… Я помогу! У меня есть идея. Отведи Настоата к мосту Двенадцати Пороков. Там либо вскроется обман, либо, напротив, он может что-нибудь вспомнить. Это отличная зацепка – мы не можем ей не воспользоваться.

– Иненна! – морщится Дункан. – Как ты не понимаешь? Сейчас не до этого! Пора расставить приоритеты: на первом месте престол, на втором – Следствие. Убийца никуда не денется – он заперт в Городе, как в мышеловке. К чему спешка? Стану Курфюрстом – и воздам ему по заслугам!

Щурясь, словно от яркого света, Иненна медленно собирает вещи.

– Послушай! – продолжает Начальник следствия. – Завтра я пойду во дворец и совершу то, что мне предначертано. Стану правителем! А ты – королевой! Это будет триумф – все Ландграфство преклонит пред тобою колени.

Верю ли я в то, что говорю? Сердце полнится сомнениями – боюсь, в последний момент я отступлю… Где-то внутри я почти уверен, что так все и будет. Страшное чувство! Крепость духа – вот чего мне не хватает!

Дункан переводит взгляд на Иненну.

– Что? Что такое?.. Почему ты плачешь?

– Не плачу… Глаза устали – ослепли от твоего великолепия. Неважно! Завтра я тоже кое-что совершу: пойду к мосту Двенадцати Пороков, приведу Настоата – и раскрою убийство, раз уж ты занят другими делами…

Докатились! Три дня знакомы, а уже первая ссора! Притворюсь, что не заметил упрека. Пусть делает, что хочет – ее выбор. Вместо поддержки я получаю истерику и бабские причитания. Нервы и так на пределе! Я готов бросить к ее ногам весь Город, а она думает о Настоате – как уличить его во лжи, вывести на чистую воду. Удивительная близорукость!

– Отлично, договорились! Я беру власть, а ты – душегуба, – наигранно смеется Дункан; может, хоть так получится разрядить обстановку?

Иненна отворачивается, не в силах скрыть слезы.

– Неуместная шутка… Ты что, отпускаешь меня одну? И я окажусь наедине с предполагаемым убийцей? Между прочим, у него есть мотив – ревность. Я ему нравлюсь; более того, скажу честно – в замке я с ним флиртовала, и теперь он наверняка зол, что счастливчиком оказался ты, дорогой Дункан. Твоя победа ему поперек горла. Не боишься?

– Боюсь. Но выбора нет. Возьми с собой конвой – этого будет довольно.

Тело Иненны содрогается от рыданий.

– Хорошо, так и сделаю! Спокойной ночи!

Схватив в охапку собранные вещи, Иненна резко открывает дверь, спотыкаясь возле порога. Дурное предзнаменование! Впрочем, хуже и так некуда.

В узком, сыром коридоре, ведущем к выходу из Дворца Следствия, – очевидно, смягчившись, – девушка оборачивается. Понурив голову, Дункан стоит в кабинете, освещаемый восходящей Луною.

– Будь аккуратен, Любимый! – нежно, с горестным придыханием, словно целуя, произносит Иненна – и спустя мгновение растворяется во тьме ночи.