Настоящая фантастика – 2011

Жестом остановив уже занесших багры слуг, Кларисса покатила к ближайшему пандусу, не озаботясь тем, чтобы проследить, замечен ли и верно ли понят ее знак.

Иначе и быть не могло.

Пока она, придерживая ладонями вращение колес, неспешно спускалась во двор, из облака вновь вынырнул острокрылый огнедышащий хищник. Снизившись до самых стен, густо рассеивая копоть и утробно рыча, он описал над замком круг, словно присматриваясь к царившей в его дворе суете. Кларисса видела, как что-то, напоминающее своими очертаниями человеческую голову, шевельнулось внутри прозрачной капли на зловеще загнутом клюве громовой птицы. Потом, качнув крыльями, птица взмыла в низкое небо и исчезла в облаках, унося с собой эхо громового раската.

Слуги почтительно расступились при ее приближении и склонились в поклонах.

Кормчий небесного корабля лежал на спине, разбросав руки и ноги, покрытые тлеющим мехом. Его грудь чуть заметно поднималась. Огромные тусклые глаза слепо таращились в небо. Мгновение спустя Кларисса поняла, что это затемненные стекла в оправе из грубой кожи. Полумаска, призванная защищать глаза от ослепительного света солнца над облаками.

Она рассмеялась.

– Окатите его водой и несите внутрь, – распорядилась она.

Слыша за спиной встревоженный ропот слуг и плеск воды, заглушенный шипением гаснущего пламени, она покатила прочь.

Улыбка блуждала на ее тонких губах.

* * *

Порс открыл глаза и понял, что умер и оказался в аду.

Боли не было. Он помнил, как полыхал в жидком пламени весь мир вокруг, как горел аэро, как пылал он сам. Потом были удар и небытие.

Забвение.

Вынырнув из этого забвения, он должен был бы испытывать ужасную боль – если бы оставался жив.

А раз боли нет, то и не жив он боле. Порс принял это как должное, не в силах ничего изменить, и обвел адские чертоги взглядом.

Странные деформированные создания с влажно поблескивающей зеленоватой кожей, хлопочущие вокруг, несомненно, были служителями Нечистого. Багровые сполохи гуляли по мрачному камню низких сводов. Удушливый жар давил на грудь. А над Порсом склонился сам Дьявол.

Лик Дьявола был прекрасен.

Был он женщиной, и был он сед.

Ниспадающие волосы имели тот удивительный оттенок серебра, который наводит на мысль о Вечности. Легкие как пух, они прятали за своей невесомой сетью узкое неземное лицо, бледность которого не могло скрыть даже играющее на гладкой коже пламя.

Из-за завесы волос на Порса внимательно смотрели удивительные глаза, полные неистового внутреннего огня.

Выражение, которое Порс прочитал в них, граничило с безумием того рода, которое можно встретить у блаженных, которых неосторожно коснулся Господь в своей извечной беспечности, открыв им столь многое, что вырвал душу их из прочего смертного мира, оставив мятущийся разум скитаться до Судного дня на зыбкой грани между земной явью и непостижимостью райских кущ.

Однако мог ли Господь коснуться Дьявола в промысле своем?

По всему выходило, что мог. И коснулся.

В глазах склонившегося над Порсом существа сияла память о свете Небес.

И жила там неимоверная тоска по ним и ужас, порожденный их утратой.

Там был весь мир со всеми переживаниями, которые только мог познать смертный, и много еще того, что смертному прочувствовать не дано.

Не было там лишь злобы.

Не было там и ненависти.

А была там боль.

И страдание.

И сострадание.

– Меня зовут Кларисса, – представился Дьявол. – Я хранительница этого места. Как твое имя, чужеземец?

– Порс, – пересохшее горло не слушалось. Вышло больше похоже на карканье, чем на имя, но Дьявол понял.

– И кто же ты, смертный по имени Порс? – спросил Дьявол.

Порс усмехнулся. Запекшиеся губы лопнули, придав соленый вкус единственному слову, которым только и стоило ответить на вопрос Нечистого.

– Человек, – ответил Порс.

И приготовился умереть вновь. Окончательно и бесповоротно.

Но Дьявол лишь рассмеялся, и его смех раскатился под нависающими сводами ада звоном тысячи крошечных колокольчиков, о которые разбились вдруг тысяча хрустальных кубков.

Эхо этого смеха еще звучало, когда Дьявол протянул свою тонкую изящную руку и коснулся его.

– Встань и иди, человек Порс, – молвил Дьявол, все еще усмехаясь.

И вернулась боль.

И сквозь боль Порс понял, что все-таки жив.

* * *

Трапезный зал был огромен.

Со своего конца длинного стола, покрытого снежно-белой скатертью, Порс едва мог разглядеть лицо хозяйки, сидевшей напротив. Впрочем, «сидевшей» не было верным словом.

Белые ниспадающие одежды не могли полностью скрыть хрупкое тело, изломанное в самых неожиданных местах. Громоздкая рама, более всего напоминавшая установленную на высокие колеса дыбу, при помощи сложной системы ремней и блоков удерживала тело хозяйки на весу, не позволяя ему касаться земли.

Передвигалась она, вращая колеса руками, и делала это с грацией, за которой угадывались долгие годы борьбы с тяжким увечьем, лишившим ее способности ходить. Когда она двигалась, все сооружение чуть слышно поскрипывало, словно снасти парусника при легком ветре.

– Как вам у нас, человек Порс?