Настоящая фантастика – 2011

Кир обреченно вздохнул и побрел занимать очередь у барной стойки – сейчас симпатичная официантка вручит ему поднос с любимыми вкусностями, а через минуту он выбросит все блюда в урну. Что поделаешь – зал для тех, кто не платит! Впрочем, голод сия немудреная процедура каким-то образом утоляла…

Кир, не обращая внимания на щебетания официантки, расхваливающей банановый десерт, нашел глазами Нилу. Она, почувствовав взгляд, обернулась. Красивая. Рыжеволосая. Зеленоглазая. Стоп! У нее не такие глаза! Они другого цвета! Нилка всегда была… Кир поморщился, напрягая память. Нет, не вспомнить. Но точно не зеленоглазой. Зеленоглазой была Юлика. Кир достал из кармана медное колечко с изумрудом – камнем цвета ее глаз. Затем медленно перевел взгляд на Королеву красоты номер три. И понял, что его смущало. Сережки! Медные сережки с яркими изумрудами.

Когда-то люди судили друг друга. Сейчас всех судит Перекресток.

Когда-то преступников ловили и заковывали в наручники, сейчас провинившийся сам, не дожидаясь приглашения, отправляется на Перекресток.

А имя того, кто не вернулся, забывается навсегда.

– Отдай мне их! Они не твои! – Кир прижал рыжеволосую к стене заброшенной беседки, сдавил рукой горло.

– Что ты себе позволяешь? – прошипела Королева, пытаясь вырваться.

– Я не знаю, как к тебе попали серьги моей сестры, но будет лучше…

– Я получила их в подарок! А тебе лучше убраться отсюда – ко мне сейчас придут.

– И кто же подарил? – Кир, не обращая внимания на угрозу, сильнее сжал пальцы.

– Перекресток! – от боли у Нилы выступили слезы, но в голосе не было ни намека на мольбу. – Были сестры, а стали мои!

– Пока человек жив, нельзя надевать его вещи!

– Она м-м-ме…

– Заткнись! Дрянь! Стерва! – он шмякнул Королеву об стену. – Она же подруга твоя! А-а-а! Всегда ты была стервищем! Только притворялась хорошенькой!

– Я сделала выбор! Пока вы учили школьные предметы, я изучала себя! А теперь… убирайся… иначе… костей не соберешь!

Кир холодно рассмеялся, разжал руки, освобождая полузадушенную Нилу.

– И кто ж за тебя заступится? Тайный поклонник? Дура, поклонники не назначают свидания в старых беседках!

– Это был ты! – выдохнула Нила. – Скотина!

– Верни серьги! А я никому не расскажу, как ты только что обломалась! Мне на Перекресток завтра. Они нужны мне…

Спроси девушка, зачем Киру понадобились на Перекрестке девчачьи сережки, не нашел бы, что ответить. Но она не спросила. Подумала секунду, затем сорвала с ушей украшения.

– Забирай! – И вдруг улыбнулась со странным вызовом: – Знаешь, а я, пожалуй, выбрала бы тебя в мужья. Если, конечно, ты завтра не вернешься с Перекрестка каким-нибудь свинопасом!

Кир наклонился к ее лицу и наконец разглядел глаза девушки – серые, почти серебристые.

– Если я завтра вернусь с Перекрестка, – прошептал он очень тихо, но очень отчетливо, – я тебя саму свинопаской сделаю!

И, не дав Королеве опомниться, выбежал из подземелья.

Всю дорогу домой Кир пытался понять, что же такое на него нашло. Он ведь просто хотел поговорить с Нилой, объяснить, что сережки сестры дороги ему как память, что сегодня его день рождения и Нила могла бы сделать ему небольшой подарок… Но проблема в том, что ему с каждым днем все труднее и труднее «просто говорить» с людьми. Потому что эти люди его жутко раздражали. Его бесила Нила, выводил из себя Василь, он не мог видеть бывших одноклассников – своих вчерашних товарищей. Его раздражали все… все, кто прошел Перекресток. Это уже не те люди, которых он знал. И дело не в том, что они якобы повзрослели. Они стали другими, не такими, как надо. Взять Василя – был заводилой, душой компании, а сейчас – хлюпик и нытик. А та же Нила? Ведь добрейшей души была человек! А теперь? Что происходит там, на Перекрестке? И что все-таки случилось с Юликой? И не потому ли это случилось, что кузина не захотела превратиться в суррогат самой себя?

Юлика, Юлика, если бы ты успела сказать мне больше! Кир машинально сжал в кармане сережки и колечко. Прищурившись, вгляделся в даль, сквозь меркнущий вечерний туман разглядел верхушку шелковицы, той самой, с которой можно полюбоваться на разноцветные тропки. А что, если пойти прямо сейчас? Ему уже исполнилось семнадцать! Кто сказал, что на Перекресток нужно ступать именно днем? Что-то не помнил он такого в правилах. Да и потом, сколько раз он уже нарушал эти самые правила?

Когда-то Перекресток был доступен всем, но его не замечал никто.

Сейчас его видят все, но ступить имеют право лишь семнадцатилетние. И преступники.

Однажды он снова откроется для всех. Но многие ли смогут им воспользоваться?