Настоящая фантастика 2015

Слушаю бесконечные гудки. Можно подумать, полпервого ночи! «Хорошему полицейскому» спать по должности не положено. Гудки обрываются.

– Что случилось?

Ого, сколько резвости в голосе. И еще – беспокойства. Выходит, ждал?

– Я передумала стреляться. Лучше скрестим лазерные клинки. Только не говори, что ты свой потерял, отвалилась ручка или лезвие затупилось. А то знаю я…

– Р‑р‑рита! – Костя почти рычит в трубку. Его любимая «р» выходит особенно раскатистой.

– Если-завтра-к-девяти-не-позвоню-найди-меня! – выпаливаю скороговоркой и закусываю губу.

Молчание. Только не бросай трубку, пожалуйста!

Trust I seek and I find in you
Every day for us something new…

[8]

– Во-пер-рвых, выр-руби своего Хетфилда, не собираюсь его пер-рекр-рикивать. – Слышно, как Костя переводит дыхание. – И… я все понял.

– Сэр, теперь я обязана на вас жениться!

Костя хмыкает, не прощаясь отключается…

После того, что я сейчас сделаю, Вальковский и так будет меня искать. Взломать закрытый канал «Фрэнда» к базе данных – неслыханная дерзость. Но если меня снова выключит или что-то с Ланцелотом пойдет не так, он может не успеть.

Целую вечность вожусь с кодом и в конце концов получаю доступ. Один за другим открываю профили Ланцелота на всех площадках. И только сейчас замечаю, что дата регистрации одна и та же. Вскрываю пароли к личной информации – сообщений нет. Невозможно! Если… если только профили не создавались специально. Сотрудниками «Фрэнда» – например Костей. Со Стервятника станется…

Перед глазами вспышка.

Трясу головой, отдергиваю руку от мышки. На экране раскрыт профиль Астарты. Новых сообщений нет, неизвестных мне и просмотренных – тоже. Лезу в последние записи. Пусто. Удаленные – висит сообщение со странным кодом. И у меня на глазах оно исчезает.

Взгляд падает в правый угол экрана – три часа ночи. Что ж, я уверенно приближаюсь к психоневрологическому диспансеру.

Хочется устроить истерику, собрать вещи, хлопнуть дверью… Но вовремя вспоминаю, что живу одна – скандалить и уходить мне не от кого. Криво улыбаюсь. Ненавижу женские сопли и крики. А выходит, сама такая. Обычная стерва, которой просто негде разгуляться.

А кто-то совсем недавно еще говорил о моей уникальности…

Стоп! Возвращаюсь к базе, пальцы дрожат – времени в обрез, система сигнализации наверняка засекла утечку и отрапортовала Косте. Перебираю личные файлы сотрудников. К чужим доступа нет, но свой-то я могу посмотреть. Открываю, от спешки темнеет в глазах, я не узнаю фото. Нет, все в порядке – просто там у меня родные каштановые волосы, а не синее воронье гнездо. Скролю дальше – ищу сама не знаю что. Показатели: здоровье, интеллект… эмоциональный заряд, порог альтруизма, донорская категория «В». Нас всех проверяют, как и клиентов, таково правило… Вот оно! Рядом с буквой «В» в скобках указан еще один параметр: адаптивность. Первый раз о таком слышу. Выходит, на мне пробуют – уже? собираются? – новые разработки. После которых теряешь память, а потом рассудок…

Вдруг становится холодно. Мне кажется, я умираю.

Мой «Фрэнд» меня предал.

* * *

Шесть утра. Сна ни в одном глазу. Мне было над чем подумать.

Я полностью собрана – джинсы, майка, воронье гнездо тщательно причесано, вернее растрепано. К дуэли готова.

Интересно только, с кем первым придется драться?

Сегодня без музыки. Траурный марш по синеволосой девушке звучит внутри. И так неплохо слышно.

Звонок. На пороге Андрей. Бывший Ланцелот.

Выбор сделан.

– Ты… – Натыкается на мой взгляд, осекается, целует в щеку.

– Пока я, а там посмотрим.

– Маргарита, идем, надо спешить! – Андрей берет за руку, на запястье смыкаются тиски.

Имя отзывается болью. Он слишком хорошо изучил меня. Сжимаю зубы.

– Сперва поговорим!

Не упирается, опускается на табурет в кухне, я сажусь напротив. Теплится неправильная опасная надежда, что я ошибаюсь. Но нет худшего врага, чем бывший друг, и я об этом помню.

А еще я помню, что Рита Скляр – лучший дриммейкер «Фрэнда». И не просто потому, что создаю иллюзию близости, – я сама верю в эту иллюзию. Чтобы стать ближе к человеку, надо стать им, жить его интересами, разделять его мысли, переживать его неудачи, петь его песни. Я восемнадцать лет тренировалась это делать с родителями. Они могут радоваться – из меня вышел отличный хамелеон.

Неотрывно смотрю в глаза Андрею и дальше – на то, что он прячет за их безмятежным выражением. Профиль Ланцелота, если и был сфабрикован, то к личности Андрея привязан крепко. По той же причине, по которой «Фрэнд» не может использовать ботов для общения с клиентами – беседу должен вести живой человек, иначе иллюзии не получится. Вот и Ланцелот просто обязан быть настоящим. Иначе я не клюну.

В том-то и трюк – открыться ровно настолько, чтобы выбить у другого почву из-под ног и не потерять себя. Сейчас мне не нужна его энергия, мне нужна правда.

– Самому неприятно это делать, да?

Андрей моргает, на губах – легкая улыбка. Притворяется, что удивлен.