Читаем Настоящая фантастика 2017 полностью

Ситуация напоминает физический принцип относительности движения. Два поезда стоят на станции. Пассажир, сидящий в вагоне одного поезда и смотрящий в окно на другой, не сможет определить, какой поезд набирает ход, а какой остается на станции. Нужна система отсчета. Например, столб или здание вокзала.

Существует ли система отсчета для людей по разные стороны конфликта? Или выбор стороны предопределяет все? Вопрос философский, и ответ на него тоже стоит поискать у философов. Сразу же приходит на ум «Критика чистого разума» Иммануила Канта. Но сейчас мы вспомним только одну его мысль: «Две вещи на свете наполняют мою душу священным трепетом – звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас». Кант имел в виду нравственные императивы, заложенные в человека Творцом изначально («внутренне присущие»). Вот она – внутренняя система отсчета. Человек, по Канту, ведет себя правильно не из-за боязни ада или тюрьмы, а просто потому, что он человек… если он человек.

Но ведь звездное небо и нравственный закон внутри нас – это наша вотчина, это вечные и основные направления фантастики, претендующей называться литературой. Звездное небо – это фантастика космоса и большая часть жесткой НФ, нравственный закон внутри нас – это социальная фантастика. Иногда они объединяются, и связь эта не случайна: упустим нравственный закон, потеряем и звезды.

Сегодня уже невозможно не заметить, что ведется активная подрывная работа по уничтожению нравственности, по расшатыванию нашей внутренней системы отсчета. Работают и с нашим братом писателем.

Последние годы нам агрессивно навязывают концепцию серости. Ее продвигают на семинарах для молодых писателей и на курсах сценаристов. Суть концепции в следующем: не должно быть очень хороших или очень плохих героев. У каждого положительного героя обязательно должен быть скелет в шкафу (Шерлок Холмс употреблял морфий), а каждый злодей обязательно должен хоть раз проявить себя с хорошей стороны (Димас в сериале «Физрук-2» спасает героиню от избиения). Объясняются эти танцы с бубном очень лукаво. Речь не идет о сложном характере героя, о духовном росте, о покаянии и искуплении или, наоборот, о деградации. Все намного проще. Стопроцентно положительный или отрицательный герой – это скучно и плоско, почти картонно, это деление мира на черное и белое. Небольшой компромат на хорошего парня и легкое отбеливание злодея придадут героям объемности, сделают их более живыми и добавят тексту оттенков. К тому же интересно изобразить стопроцентно положительного героя очень сложно и мало у кого получается. Другими словами, вместо черно-белых героев нам предлагают серость. Но мы же помним: «Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные». Концепция серости работает на черных. Она компрометирует хороших парней и возвышает злодеев. В результате мы лишаем читателя и зрителя положительных героев. У народа отбирают последний свет в окошке. В жизни мы все видим, кто пробирается наверх и стоит во главе «пищевой цепочки», но черным некомфортно чувствовать себя черными! Им очень мешают светлые герои. Не должно быть хороших людей даже в книгах и фильмах! Сопереживайте и соотносите себя с серостью! Будьте идеальными потребителями! Вот ваши ориентиры! Тогда вы сделаете все, что мы вам скажем. Но как промывать людям мозги, как насаждать алкоголь, беспорядочные половые связи, разврат и потребительский образ жизни (для слома внутренней системы отсчета), когда у писателей и сценаристов рождаются из-под пера герои, не хуже пушкинской Татьяны Лариной или гриновского Грея? Чертовски сложная задача! Что толку выливать на читателя потоки запредельного насилия и пошлости, если он хотя бы изредка на страницах книг будет встречать ремарковскую «нежность, в которой растворялось желание»? Не тот получится эффект.

Сегодня не важно, возрождаешь ли ты научную фантастику или просто любишь писать в этом направлении, не важно, присягнул ли ты перед Абсолютным Порталом на верность фэнтези или твой конек – альтернативная история с «попаданцами», не важно, издаются ли твои книги «космическими» тиражами или тебе изредка удается пристроить рассказик в сборник. Главное – сберечь нравственный закон внутри себя и пытаться ему следовать. Тогда каждая твоя публикация – наша маленькая победа.

Положение обязывает

Мы еще помним, что «поэт в России больше чем поэт», но это ведь не про фантастов? И даже не про писателей. И хотя в глубине души каждый из нас понимает, что было бы хорошо «глаголом жечь сердца людей» или «чувства добрые лирой пробуждать», но кто ж это будет печатать? Неформат! Вот и приходится писать несколько о другом… Так что во всем виноваты издатели.

В конце концов, книги же покупают, гонорары какие-никакие платят, а значит, статус писателя подтвержден, чего же боле?

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология фантастики

Абсолютно невозможно (Зарубежная фантастика в журнале "Юный техник") Выпуск 1
Абсолютно невозможно (Зарубежная фантастика в журнале "Юный техник") Выпуск 1

Содержание:1. Роберт Силверберг: Абсолютно невозможно ( Перевод : В.Вебер )2. Леонард Ташнет: Автомобильная чума ( Перевод : В.Вебер )3. Алан Дин Фостер: Дар никчемного человека ( Перевод : А.Корженевского )4. Мюррей Лейнстер: Демонстратор четвертого измерения ( Перевод : И.Почиталина )5. Рене Зюсан: До следующего раза ( Перевод : Н.Нолле )6. Станислав Лем: Два молодых человека ( Перевод: А.Громовой )7. Роберт Силверберг: Двойная работа ( Перевод: В. Вебер )8. Ли Хардинг: Эхо ( Перевод: Л. Этуш )9. Айзек Азимов: Гарантированное удовольствие ( Перевод : Р.Рыбакова )10. Властислав Томан: Гипотеза11. Джек Уильямсон: Игрушки ( Перевод: Л. Брехмана )12. Айзек Азимов: Как рыбы в воде ( Перевод: В. Вебер )13. Ричард Матесон: Какое бесстыдство! ( Перевод; А.Пахотин и А.Шаров )14. Джей Вильямс: Хищник ( Перевод: Е. Глущенко )

Айзек Азимов , Джек Уильямсон , Леонард Ташнет , Ли Хардинг , Роберт Артур

Научная Фантастика

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное