Настоящая фантастика 2017

Его долговязая фигура смотрится мелко на внушительных размеров сцене, подумалось почему-то. Столь же мелким – несерьезным, ошибочным! – представлялось решение Жюри.

Слов председателя – что на этом все, награжденных больше не будет – Петров не услышал. Последовавший свист и улюлюканье принял на свой счет и, окончательно разобидевшись, покинул Дворец. Направился в Центр, где и проходило, собственно, соревнование. В мозгу будто дрель бесилась, высверливая разум, еще немного – и черепушка расколется. Достаточно! Прочь эмоции!

Непривычная тишина в вечно гудящем Центре насторожила, но не испугала. Охранники на всех подряд постах вытягивались и почтительно расступались, пропуская.

А вот и «пыточная» – так окрестили участники терминал, где проходил Финал.

Бронированные двери распахнулись, он вошел и… окаменел.

На полу вповалку валялись расплавленные ошметки, причудливо изогнутая арматура, вывернутые наизнанку оболочки. Останки Вселенных, словно хлам на чердаке.

И лишь в центре на постаменте высился Шар, сохранивший форму. Ваня?

Накатила слабость. Бледный, на подгибающихся ногах Петров поковылял вперед. Скрежещущий хруст под ногами рвал сердце. И не важно, что Шары, по большому счету, были игрушками – полное ощущение, что шел по трупам.

Да, это он – сын. Вгляделся.

Внезапно уловил слабую пульсацию. Жив? Бог мой, жив! Коснулся оболочки. Шар отозвался, мигнув оранжевым всполохом. Узнал! – апельсиновый оттенок выдавался персонально ему, создателю.

– Что они с тобой… кретины… Выстоял, а! – чуткие пальцы, оглаживая, ощупывали выходные клапаны.

Ранение средней тяжести, выражаясь фигурально.

Его пацанчик победил… Нет, не так. Его пацанчик выжил, потому и победил. Ванька-встанька опять поднялся.

Но зачем победа такой страшной ценой?

Что за монстра выпустили садисты-юмористы? Батя узнает, изучив записи в стеке. Позже. Заболела голова от переживаний, слишком сильные эмоции обрушились на него сегодня, иссушили и обескровили организм.

– Давай спать! Отдыхай! – он нажал «Clear».

Шар померцал, прощаясь, и уменьшился до размеров детского шарика с одновременным наращиванием защитного слоя. Петров уложил победителя в специальный подсумок. Сопровождаемый эскортом полицейских, протиснулся сквозь осаждавшую двери толпу разъяренных создателей. Не пускали бедолаг в Центр. Вот так. Десятки лет люди работали – и плоды их усилий в момент изничтожили, подло и больно. И проводить-похоронить не дают. Будто и не было никаких плодов. Что происходит? Он прижал к себе Ваньку.

– Папка пришел!

Янка бросилась к отцу и повисла, обхватив за шею. Тонкая, улыбчивая, с шелковистыми волосами цвета соломы, заправленными в вечный хвостик… любимица его ненаглядная. Наобнимавшись, она отстранилась и вопросительно глянула на отца. Петров понимающе хмыкнул, отстегнул подсумок и вручил дочери. Девчонка схватила сокровище и унеслась к себе в комнату, оживленная, легконогая.

Трясущимися руками вынула Шар, прижала к груди. Пультом она не пользовалась, Ваня не любил насилия, откликнется, когда посчитает нужным.

– Не плачь, солнышко! – расслышала в музыке урчание.

Янка смахнула слезу и улыбнулась.

– Я скучала… сильно больно?

Отец, поглядывая на монитор, качал головой. Он, создавший с нуля творение, ощущавший печенкой подопечного до последнего метеорита, не улавливал в издаваемых Шаром звуках какой-либо речи. Стек – считывал, да, оттуда и узнавал… а дочь обходилась безо всяких стеков. Как у нее получалось – оставалось загадкой. Раньше думал, она лишь воображает ответные реплики, девочка чувствительная и эмоциональная. Но теперь… почему бы и нет!?

– Врешь ты все! Не опасно, как же… Ты один… один! остальные… Ванька, тебя могли уби-ить!

Она разрыдалась – безутешно, громко. Отец наблюдал, силой воли заставляя себя оставаться на месте. Без него есть кому утешить!

Дочь теребила ландыши. Видимо, поздравить хотела, но забыла, сорвавшись в истерику. Опять в лес гулять ходила одна, негодница!

– Букет кому? – хлюпнула. – Тебе, кому еще…

Р-раз – и не стало цветов, пропали! Петров увеличил изображение, глянул с разных ракурсов – нету! Ни каналы не задействовала, ни коды специальные – напрямую! Дела… Создаешь, растишь, воспитываешь, а они потом в самостоятельное плавание уходят, а ты остаешься на берегу…

Наутро за ним приехали. Петров понял – вот оно, началось! То самое, ради чего и затеяли. И вправду – пора.

Растрепанный и зевающий, сел в аэрокар, подсумок с Шаром под мышкой. С ветерком, по выделенному правительственному каналу в несколько минут был доставлен до места. Сон улетучился, когда понял, где оказался: перед ним высился ЦОЦ – Центр Охраны Цивилизаций, одно из самых влиятельных и засекреченных мест на Земле.

В уютном небольшом кабинете, куда его почтительно сопроводили, сидели, понурившись, двое. Старушку Милли узнал сразу, галантно приложился к ручке. Несмотря на почтенные годы, выглядела она, как всегда, потрясающе: женщиной без возраста, мечтой поэта. Преподавала биологию у него на втором курсе, много мучений тогда вынесла от дотошного студента.