Настоящая фантастика 2019

Олег замахал руками, завертелся, сверху засветило сильнее, засверкало, ослепляя. В рёве и грохоте ему послышалось хлопанье крыльев. Ангелы, крылатые засранцы! Лодочник, гад, сообщил всё-таки, настучал… Олег извивался, отбивался, кричал: «Отвалите! Кто вас просит?! Мне туда, туда!..» Зажмурился, почувствовав, что пронизывающий свет способен ослабить, переубедить, дать себя спасти, этому свету просто невозможно сопротивляться.

Олег, кажется, уже почти вырвался и вдруг ощутил, увидел – даже с крепко стиснутыми веками – её: глаза, развевающиеся волосы, руки. Вскрикнул, потом застыл, оцепенел. Спрятал в ладони красное, горячее лицо.

«Ты? – произнёс беззвучно. – Ты… Но…»

«Да, да, – так же беззвучно произнесла она. – Да… Что ж теперь поделаешь…»

Нити лучей сверкали, отражались в летящих каплях, вспыхивали маленькими радугами, уходили в небо.

Дмитрий Осин. Расклейщик афиш

Был октябрьский вечер 1917 года.

Во втором этаже одного из петроградских домов, в большой неосвещённой квартире, одинокая женщина стояла у окна, всматривалась в тёмную улицу, слушала перестук дождя, изредка протирала запотевшее стекло.

Тревога затопляла квартиру.

Где-то там, за этой мокрой мглой, нёс службу по охране Зимнего дворца её муж, щеголеватый, подтянутый капитан инженерных войск. Бог знает, что сейчас творилось на Дворцовой набережной. Изредка оттуда доносились звуки выстрелов, и каждый такой звук мог оборвать жизнь щеголеватого капитана. Женщина старалась задушить в себе подобные мысли, затолкать поглубже в дальний чулан сознания. Но они упорно оттуда выбирались, выкарабкивались, и тогда подступала тошнотная тягучая маета.

Иногда она различала размытые фигуры, крадущиеся по улице вдоль стен. Это были призраки Петрограда образца 1917 года. Целый город призраков. Хоть бы фонари включили, что ли. В ясную погоду их всегда гасили, опасаясь налёта германских цеппелинов, и тогда начинали бесноваться прожекторные лучи, шаря длинными руками в высоте. Но сегодня с самого утра тучи, дождь, какие уж тут цеппелины.

Да и не цеппелины были сейчас для города главной угрозой. Что-то очень страшное затевалось вокруг роскошного здания с кариатидами, обращённого надменными окнами к Неве. Господи, что же там в конце концов происходит?

И она снова, страдальчески морща лоб, всматривалась в стекло.

Вместе с женщиной в окно глядел Трифон. Строго говоря, настоящего его имени не знал никто, да и он сам не видел большого прока в именах. Был он поначалу вольным луговым духом, смотрителем и охранителем здешних травяных прибрежий, а когда двести лет назад сюда пришли люди и стали строить город, он переселился в одно из новых строений и стал обыкновенным домовым. Множество жильцов прошло перед его глазами, пока двадцать четыре года назад не появилась на свет нынешняя хозяйка, вот эта самая женщина, тогда ещё – вопящий беззубый розовый комочек. Именно она впоследствии придумала ему такое красивое и благозвучное имя.

Женщину звали Вера Дмитриевна, но для Трифона она всегда была и будет просто Верочкой, самым дорогим существом на земле. И вот почему.

Как известно, любой, даже самый сильный природный дух может существовать только тогда, когда в него кто-нибудь верит. В противном случае он слабеет, чахнет, теряет желание к активной деятельности и постепенно угасает, как бы растворяется в окружающем пространстве. На протяжении своей долгой жизни Трифону довелось видеть немало таких трагических исходов. Увы, таков непреложный закон природы. Правда, среди братьев-домовых то и дело проскакивал слушок, что существует ещё один – воистину ужасный – способ развоплощения. Так называемый Переход. На короткое время, не больше нескольких минут, дух может сконцентрировать в себе небывалую мощь, получая подпитку откуда-то извне. Он мгновенно изменяет собственную форму, все его личные душевные качества претерпевают полное поглощение и превращение. Возникает новое существо, способное только на разрушение и смерть. Демон уничтожения. А самое ужасное в том, что сущность любого духа в этом случае навечно переходит на тёмную сторону, на сторону того, кто издревле пленён льдами озера Коцит, расположенного на полюсе мира. Вот что такое Переход. В качестве подтверждения даже приводились примеры из стародавних времён, но Трифон не очень-то им верил.

Так вот, прожив в доме уже достаточное время, Трифон стал замечать, что постепенно хиреет и слабеет. Люди – существа в большой степени эгоистичные, занятые только собой, что им за дело до какого-то паршивого домового. Он бы, наверное, развоплотился окончательно, если бы не Верочка. Однажды, когда ей было около пяти лет, она вдруг выронила куклу на пол и во все глаза уставилась на Трифона, прикорнувшего в уголке. Он готов был поклясться, что она его ВИДЕЛА! И точно.

– Мама, мама, иди сюда! Смотри, какой медвежонок! – засмеявшись, крикнула она и захлопала в ладоши.