Настоящая история мадам Баттерфляй

Это обстоятельство и то, что посетителям чайного дома «Сакура» не разрешалось трогать девушек, несколько смягчили Сатиё, и она почти не возражала, чтобы Мика продолжала там работать.

— Иногда я не понимаю, как мне удается заставить гостей следовать нашим строгим правилам в таком квартале удовольствии, как Маруяма, и при этом не отвадить их, — делилась Саюри с Микой в те тихие часы, когда последний посетитель уходил, пошатываясь, и они могли выпить чашку чая прежде чем идти домой.

Мика любила эти часы больше всего, ведь только тогда она оставалась наедине с Саюри.

Иногда, когда было уже слишком поздно, чтобы возвращаться домой в одиночестве, Мика оставалась ночевать в маленькой комнатушке в глубине чайного дома, предназначенной именно для таких случаев. Мике даже нравилось ночевать в этом ярком, веселом доме, вместо того чтобы возвращаться в свое темное, унылое жилище, где ее поджидали ужасные и печальные воспоминания. Саюри даже предложила ей жить в чайном доме столько, сколько захочется, но Мика не могла оставить мать одну. Несколько ночей в месяц в светлой радостной комнате — вот все, на что она могла надеяться.

— Наверное, — продолжала Саюри, сама отвечая на свой вопрос, как делала часто, — есть много одиноких мужчин, которым нужно только, чтобы кто-нибудь поговорил с ними и развеселил их!

— Да, — согласилась Мика. — Посмотрите на Тайто-сан, он приходит сюда каждый вечер, только чтобы выпить и поговорить о делах да о жене с двумя дочерьми, которые остаются в Токио, пока он работает в Нагасаки. Он даже сказал, что я напоминаю ему дочь, поэтому он сюда и ходит!

— А знаешь, Мика-тян, — сказала Саюри тем странным, но располагающим к себе задумчивым тоном, — я не знаю, сможем ли мы и дальше продолжать в том же духе. В конце концов, мы в Маруяме, главном квартале удовольствий Нагасаки, и последнее время я все чаще вижу, как новые гости переходят в пристройку для гайдзинов[6], где крепче выпивка, или в соседние чайные дома, где нет ограничений в отношении девушек. Я отказываюсь превращать «Сакуру» в бордель, чего бы нам это ни стоило. Но давай не будем слишком переживать: когда придет время и мы останемся единственными гостями этого чайного дома, наступит пора отойти от дел, и ты, Мика, выйдешь замуж за какого-нибудь хорошего человека, заведешь семью.

Слова Саюри звучали в ее ушах той ночью, когда Мика пыталась заснуть на мягком футоне, к каким не привыкла. Дома футоны были жесткими и практичными, как и все остальное.

С некоторых пор кое-кто из гостей стал распускать с ней руки, однако пока что она умудрялась отваживать их со всей дипломатичностью, которой ее обучили, и ни у кого не оставалось осадка. Но Мика не рассказывала об этом Саюри, опасаясь, что гости рассердятся и она потеряет работу. Хозяйка чайного дома умела сурово отчитывать тех, кто обижал ее девушек.

Сегодня, без конца ворочаясь в постели, она вспоминала слова Саюри. Когда наступит пора «отойти от дел», как та выразилась, будет ли у нее иной выбор, кроме замужества? И захочет ли какой-нибудь приличный человек жениться на девушке, работавшей в чайном доме? Все-таки это был чайный дом в Маруяме, как бы ни старалась владелица сделать из него приличное заведение.

После одного случая, произошедшего пару месяцев назад, она стала понимать, какую работу выбрала, чтобы обеспечивать себя и мать. Лучшая подруга Мики Рэйко, дочь одного из отцовских друзей-торговцев, выходила замуж и не могла пригласить ее на свадьбу.

— Это будет скромное торжество только для семьи, — извиняющимся тоном объясняла Рэйко, но по тому, как она отводила глаза, Мика поняла, что ее исключили из числа приглашенных только потому, что она работала в чайном доме, хотя они с Рэйко росли, играли и плакали вместе с раннего детства.

Это ранило Мику, но она не винила подругу. Хоть это была ее свадьба, не Рэйко решала, кого пригласить. Решение принимали родители жениха и невесты, поэтому девушку из чайного дома в Маруяме и не позвали на свадьбу лучшей подруги.

Одни районы города считались приличными, другие — неприличными, и Мика осознала, что невольно оказалась связанной с неприличным: каким бы благопристойным ни был чайный дом «Сакура», ее все же считали девушкой, работающей в сомнительной индустрии развлечений.

Тем вечером она рассказала Саюри о своем желании отныне носить имя Тёо-Тёо-сан, потому что, как ей казалось, имя Мика не подходит образу гейши.

ГЛАВА 5

Почти два года проработала Тёо-Тёо в чайном доме «Сакура», и время это текло без происшествий до тех пор, пока не случилось то, что снова изменило ее унмэй, судьбу.

В чайный дом «Сакура» повадился ходить высокий импозантный иностранец, по слухам, американец с одного из кораблей, пришвартованных в порту Нагасаки, предпочитавший основное помещение шумному флигелю для гайдзинов. Иногда он приходил вместе с другим американцем, тихим, ученым на вид человеком в круглых очках в серебряной оправе. Они часами сидели в углу и пили чай, погруженные в беседу.