Настоящая история злой мачехи

– Со временем ты привыкнешь не обращать внимания на свою тень, но никогда уже не сможешь забыть про неё, – Варвара покончила с пиццей, выудила из кучи хлама салфетку и состроила зверскую рожицу, – Добро пожаловать в клуб самых страшных чудищ, ха-ха.

– А что они сделали с тобой? – удар точно в десятку. Варвара вся вспыхнула и стала удивительно похожа на обиженного подростка.

– Я покажу, – лицо Варвары приблизилось, нависло надо мной, и комната закружилась, уплывая за границу бокового зрения.

Полутёмная изба, освещённая единственным огарком свечи, а по крыше колотится надломленная ветка – такой ливень и сильный ветер, что из дому не выйдешь, только если острая нужда. За дверью что-то скребётся, и худая девушка поднимает голову над разложенными по столу пучками трав и чуть хмурит брови, прислушиваясь. Вроде бы показалось, но нет – с той стороны кто-то есть.

Осторожно сдвигает щеколду, и дощатую дверь отшвыривает яростным порывом. За порогом стоит, упершись рукой в стену, молодая женщина с таким огромным пузом, что сразу становится ясно – вот-вот родит. Варвара опытным взглядом обшаривает налипшую под потоками воды ткань и понимает, что нет, рано ещё, уж точно не сегодня. Не сейчас.

Она затаскивает внутрь еле стоящую на ногах женщину и заставляет снять насквозь мокрую одежду – успевает заметить, что живот у той ходит ходуном, нехорошо так. Даёт взамен надеть сухое, а та глубоко и часто дышит, но совсем не сопротивляется, а сидит на лавке и дрожит, зуб на зуб не попадает.

– Что же ты, дурёха, в такую погоду бродишь? Или тебя из дому выгнали? – Варвара убирает с лица гостьи разметавшиеся пряди и невольно любуется яркой, удивительной красотой. Это Кощея, молодая жена кузнеца из дальней деревни. Приходила уже не раз и не два за советами к Варваре, волновалась за ребёнка, тревожилась, да только нельзя было понять, в чём причина, потому что с виду всё как нельзя ладно шло.

Вот только чёрные круги под глазами Кощеи становились всё больше, а взгляд всё затравленней. Варвара осторожно выспрашивала потом на базаре, не лютует ли могучий кузнец со своей ненаглядной, но нет, слово дурного никто не сказал.

Бабки Варвариной уж давно не стало, а не забыли соседи тропку на ведьмин хутор, и внучку признали знахаркой не хуже. Молва своё дело знает, вот люди и идут, издалека тянутся.

А что мать ещё у Варвары была, так про то все словно сговорились забыть. Если и встречали её возле трактира, то отводили взгляд и плевали через плечо, никак не связывая с Варварой, которую любили и уважали. Кое-кто болтал, что уж очень несчастная у её матери была любовь, но разве можно верить кому попало.

Кощея обхватила руками живот и забормотала, а Варваре пришлось наклониться поближе, чтобы разобрать отрывистую, умоляющую речь.

– Я боюсь, боюсь его! Видишь? Ты видишь? – под её ладонями вздымались очертания то локтя, то колена, не разобрать даже. – Да послушай же ты! – Кощея внезапно рассердилась.

Варвара аккуратно приложила ухо и услышала торопливое стрекотание, будто кто-то царапал прямо в барабанную перепонку. И сердце заныло от предчувствия беды.

– Ты только не удумай ничего. Дай ему родиться, и я вылечу твоё дитя, – Варвара резко выпрямилась, отводя взгляд.

– А раньше исцелить не возьмёшься? – Кощея аж потемнела лицом, – Я тогда к ведунам пойду, они помогут. Не могу я ждать, – она упрямо встала и тут же схватилась за спину.

– Куда ты сейчас?! Завтра вместе сходим, я тебя свожу.

Несколько часов Кощея металась во сне, беспокойно вскрикивая, но Варвара почти не сомкнула глаз вовсе не из-за столь обременительного соседства. Мысли самой собой соскакивали на ребёнка, прекратившего к утру свистопляску, но не избавившего от тягостного ощущения присутствия чего-то чужеродного. Несмотря на юность, Варвара была не из пугливых, но краткое вчерашнее прикосновение к животу на мгновение позволило почувствовать тёмное, страшное. Непонятное.

Глубокая ночь играла скверные шутки со зрением, покрывая паутиной руки и ноги Кощеи, и, когда луна промелькнула среди обрывков туч, забросив сквозь щели в стенах толику призрачного света, явственно привиделось, что паутина эта растёт, дышит.

Отчаявшись уснуть, Варвара наконец она не выдержала и зажгла лучину, чтобы ещё разок рассмотреть гостью, но, кроме сильной бледности, ничего не нашла. Так и ворочалась до рассвета.

Зря Варвара опасалась, что разгневанный кузнец будет искать здесь сбежавшую жену на сносях – в тот день он не пришёл. А когда потом прибежал, родимый, было уже слишком поздно отговаривать.

Кощея проснулась с восходом солнца, так что вышли рано и к полудню уже были на капище. Неведомая сила тащила Кощею вперёд, заставляя перебирать ноги в стоптанных лаптях, но когда долгожданные силуэты идолов проступили за деревьями на холме, облегчения это не принесло.

Ведун издалека почуял нас и вышел на пригорок, прикрыв глаза от яркого солнца, палившего что есть мочи. От непогоды не осталось и следа, унеся и свежесть, но Кощея не чувствовала усталости, только обтирала рукавом пот со лба.