Настоящая любовь

После прихода Сорокина она стала чувствовать себя лучше, это видно по расправленным плечам и прямому взгляду. Не хотелось признавать, но я давил на нее. И это жесткий проеб с моей стороны. Я и правда не могу быть объективным в этой ситуации.

Как можно думать о деле, когда единственное, чего хочется это намотать эти ее черные волосы на кулак и притянуть к себе эту ядовитую суку, чтобы заткнуть ее рот поцелуем.

Хорошо, что этот розовый халат длинный и прикрывает стройные ноги этой бестии, иначе Макс тоже будет пялиться, отвлекаться и может упустить что-то важное. И будто в насмешку над моими мыслями, шелк заскользил. Настя закинула ногу на ногу, обнажая их. Макс прочистил горло и продолжил допрос.

– Глеб говорил вам о том происшествии на ринге?

– Он упоминал о нем, – Настя кивнула, не отрывая взгляда от своих пальчиков, выстукивающих дробь на подлокотнике стула. Она чувствовала себя королевой положения. И по правде сказать и была ею. У нас не было оснований задерживать ее дольше суток. И они уже истекали…

– Что именно упоминал?

– Говорил, что его сопернику стало плохо, и его увезли в реанимацию.

– Вы были в курсе, что тот скончался?

– Да, Глеб говорил об этом.

– Вы знаете, какая ответственность предусмотрена за непредумышленное убийство?

– Просветите меня, Макс.

В голосе Насти прорезались воркующие нотки, и я заметил, что Макс стушевался, смущенно утыкаясь в блокнот.

Боже, она намеренно устраивает этот цирк?

– Все готово, – в комнату вошла Женька с папкой бумаг. – Они еще не закончили?

Отрицательно мотнул головой и вновь перевел взгляд на Настю.

Она и правда выглядела спокойнее и собраннее, чем прежде. Решение поручить допрос Максиму было верным.

Еще около получаса они провели в комнате допроса. Потом Сорокин вышел, и я передал его в руки Женьке, чтобы уладить все тонкости, а сам остался наблюдать за парочкой. Настю задерживать дольше мы не имели права и сейчас она свободно поднялась со стула и шагала к дверям, а рядом как покорный щенок семенил мой подчиненный.

Я раздраженно оскалился, наблюдая за этой картиной. Настя рассмеялась какой-то шутке. Глубоким гортанным смехом. А потом украдкой коснулась плеча Макса интимным жестом, как обычно делают если флиртуют.

Тот приосанился.

Сука, кто-то точно останется без премии.

Прежде чем выйти из комнаты допросов, эта стерва бросила короткий взгляд на зеркало и меня прошибло жаром. Она смотрела прямо на меня, будто видела напротив. Будто не было этого зеркала-стекла между нами, и вообще никаких преград не было. И наш недавний разговор снова всплыл в мозгу.

… – Ради этого готова под любого лечь, на кого Жданов пальцем покажет?

– Не под любого, Аверьянов… Только под того, от кого зависит исход этого дела…

Я стиснул челюсть. Вышел из комнатки и направился в свой кабинет.

Снова ткнулся в бумаги, понимая, что все попытки думать о деле заранее провальны. Они просто дым, потому что из головы не выходит она…

– Вот результаты. Видео с камеры будет чуть позже, его пока обрабатывают, – Макс заглянул в кабинет после короткого стука и прошел к столу, опуская на него папку. – Мне кажется, она тут не причем, Лев Игоревич. Мы не там ищем.

– Отлично, тогда может ты сам пойдешь к Гриневу на ковер и объяснишь ему, что все виноватые на самом деле не виноваты? – рявкнул раздраженно, и подчиненный затих. – Иди домой, передай Женьке, чтобы тоже шла. Перенесем совещание на завтра.

– Есть, – Макс торопливо кивнул и вышел, Оставив меня одного.

Я достал папку с досье на Настю и в который раз перечитал.

Самойлова Анастасия Семеновна.

Родилась в полной семье. Отец стоматолог, мать учитель. Братьев и сестер нет, бабушек и дедушек тоже. Тот случай, когда после смерти родителей, о пятнадцатилетней Насте некому было позаботиться и девочку определили в детдом. Она прожила там три года до своего совершеннолетия. После вышла и как она сама рассказывала переехала к Глебу. Связалась с наркотой. Об этом говорят результаты токсикологических исследований. К делу так же приложен материал, где сказано, что Настю брали за хранение. Но потом, как ни странно дело замяли, видимо Глеб постарался. А вот клеймо наркоманки на гражданке Самойловой осталось. Хотя это было лет восемь назад, документы об этом уцелели. Последние восемь лет Настя живет в доме Глеба. Прописана там же, хотя и владеет собственным салоном красоты и квартирой. Но в досье Жданова упоминалось, что он полигамен и меняет женщин как перчатки. Тогда почему же Настя продолжает с ним жить и не съезжает? Нравится смотреть на бесчисленное количество пассий своего хахаля?

– Бред какой-то.

Перевел взгляд на папку, которая лежала на столе чуть поодаль. Сегодня Женька сообщила, что они нарыли инфу об окружении Глеба. А я еще не смотрел.

Открыл документ и, все внутри скрутилось в тугой узел.

На первом же листе была фотография, с которой на меня смотрел кареглазый пацан. Сколько ему? Лет шесть, семь?

Согласно досье да. Но поразило не это.

– Жданов Илья Глебович.

Взял в руки фото и торопливо нашарил на столе досье на Настю.

Положил изображение пацана рядом с ее, и дыхание перехватило.

– Твою ж мать.