Настоящая партнерша

Как на большинстве карт Гренландии, на ней были обозначены все топографические детали не более чем до двадцати миль от берегов, но для моей цели было достаточно и этого. Карта показывала извилистый Кангалакский ледник, опускающийся к Кангалакскому фиорду, широкий и глубокий залив за южным мысом этого фиорда и северный мыс, протянувшийся плавной и крутой дугой на много миль к северу.

— Где, вы сказали, находится эсминец? —спросил я.

— Точно не знаю.

— Может быть, блокирует Кангалакский фиорд? Вот здесь? — Я указал место на карте.

— Нет. В этом я почти уверен. — Он с сожалением покачал головой. — Капитан сказал, что он не может рисковать своим эсминцем и ввести его в проход между льдами, опасается сжатия. — Хилкрест презрительно фыркнул. — Можно подумать, что его корпус сделан из бумаги!

— Он ненамного толще, я служил на эсминцах. И я его не осуждаю. Но бьюсь об заклад, что траулер, возможно, специально приспособленный к данной ситуации, уже вошел в фиорд. И тут же где-то неподалеку подводная лодка... Смотрите, вот что мы можем сделать. — Я пальцем прочертил по карте наш предполагаемый курс. — Мы пойдем параллельно леднику, может быть, на расстоянии мили, от него. Поскольку по краям ледник имеет уклон, мы будем находиться ниже и Смолвуд нас не увидит, а из-за грохота мотора он нас и не услышит. Вот здесь...

— А что помешает ему время от времени выключать мотор и прислушиваться? — перебил меня Хилкрест.

— Помешает то обстоятельство, что ни Смолвуд, ни Ко-разини ни черта не смыслят в моторах. Они до смерти боятся остановить тягач, потому что не смогут завести мотор... Вот здесь, у основания южного мыса, отделяющего фиорд от залива, я бы сказал, за милю до ледника, долина превращается в плато. Там наверняка есть морены, за которыми можно укрыться. Вот там мы и устроим засаду.

— Засаду? — Хилкрест хмуро посмотрел на меня. — Но какая разница между засадой и погоней? И то, и другое все равно выльется в схватку, и они с таким же успехом смогут пристрелить Ливина и стюардессу, если мы их атакуем.

— Схватки не будет, — спокойно сказал я. — Они все время двигались по левой стороне ледника, и я не вижу причин, почему бы они изменили курс. Они выйдут на плато ярдов за пятьдесят от нашей засады: дальше ледник уже непроходим для тягача. — Я кивком указал на стоящую в углу винтовку с оптическим прицелом калибра 803. — Из нее Джекстроу может попасть в трехдюймовую мишень на расстоянии ста ярдов. Голова человека на расстоянии пятидесяти ярдов в шесть раз больше. Сначала он уложит Коразини, который, по всей вероятности, будет за рулем, а когда Смолвуд высунет голову из кузова, а он непременно это сделает, чтобы выяснить, в чем дело, ну, короче говоря, все понятно!

— Боже мой! Ведь так нельзя! — ужаснулся Хилкрест. — Без всякого предупреждения, не дав им выбора... Это же убийство! Настоящее убийство!

— Хотите я пересчитаю, сколько людей убили они? — Я покачал головой. — Вы просто не представляете себе, Хилкрест, что это за люди.

— Но ведь... — Он замолчал и повернулся к Джекстроу. — Доктор Мейсон собирается поручить вам это дело. Что вы на это скажете?

— Выполню с удовольствием, — тихо ответил Джекстроу.

Хилкрест не сводил с нас обоих удивленного взгляда. Думаю, он считал, что хорошо нас знает. И он действительно нас знал. Но он не знал, какие муки мы пережили. Обычный рассказ не давал об этом никакого понятия.

Воцарилось неловкое, даже напряженное молчание, и я был признателен Джессу, когда тот сказал:

— Капитан Хилкрест, осталось три минуты.

— Отлично! — Хилкрест был так же рад словам Джесса, как и я. — Барклай! — обратился он к повару, единственному из его людей, кто остался в кузове, так как остальные трое перешли в более просторную кабину водителей, уступив нам место. — Барклай, приготовьте три ракеты. Приведите их в состояние готовности и ждите сигнала. Я сам выпущу первую. Погудите, Джесс, когда придет время запуска.

Я отправился вместе с ним посмотреть на эту операцию. Секунда в секунду после того, как третья ракета взвилась по невидимой дуге вверх и вспыхнула в усеянной звездами тьме, мы услышали завывающее на высокой ноте жужжание, приближающееся с юго-востока, и через неправдоподобно короткое время над нашими головами на высоте пятисот футов пронеслось с оглушительным визгом смутное темное пятно: самолет шел без огней. Он в отдалении сделал вираж, снова пронесся над нами, уже на меньшей скорости, сделал второй вираж и затем, с возрастающим и леденящим душу воем реактивного двигателя, снова исчез в смутно светлеющей тьме на юго-востоке, исчез еще до того, как мы сообразили, что пилот сбросил свой груз. Он даже не поинтересовался, там ли упало то, что он сбросил, что показывало степень его самоуверенности. Правда, для человека, искусно сажающего самолет среди ночи на крохотную площадку на палубе авианосца, это, вероятно, представляло по-детски примитивное упражнение.