Настоящая помощь в трудный час. Николай Чудотворец, Матрона Московская, Серафим Саровский

Вскоре образ замироточил. Да так, что даже стена, на которой он висел, подмокла. По составу жидкость была совсем другая, не как слезы, а тягучая, маслянистая, с удивительным, не похожим ни на какой земной, ароматом. Переполошились, побежали к церковному старосте. Тот позвонил в Бузулук благочинному отцу Леониду. Благочинный – владыке Валентину в Оренбург. Архи-епископ благословил икону освидетельствовать. Вскоре приехала комиссия из пяти священнослужителей. Один из них взял в руку икону и прямо ему в ладонь со лба святителя Николая, из голубого камешка нарисованного венца, истекло миро. Это было явное чудо, что авторитетная комиссия и засвидетельствовала.

А Ольга взяла да и вытерла икону полотенцем. Священники стали ругать ее, а она оправдывается:

– Да я хотела посмотреть, будет ли еще икона мироточить.

И образ замироточил вновь. Да так обильно – капли мира заструились потоками. Начало чуду было положено. Теперь каждый четверг (день поминания святителя Николая) в доме Ефимовых служится молебен ему, читается акафист. Вскоре замироточили и другие иконы. Одна за одной. Молва о чуде ушла далеко за пределы Державино. Вот и до Москвы докатилась по Божией милости. Потянулись в глухое оренбургское село паломники.

– У нас тут чего только не бывает, – рассказала мне Антонина Ивановна, – особенно для одержимых нечистым духом благодать мироточивых икон непереносима. Кричат, лают, страшно…

Едут в Державино из Самары, Бузулука, Орска, других городов и весей. «Икарусы» один за другим подкатывают к маленькому домику в самом начале села. Бывает, не помещаются все паломники, горница-то махонькая. Стоят на улице, ждут очереди.

– Тяжеловато, поди, от такого наплыва гостей?

– Нелегко, – вздохнула Антонина Ивановна. – Ольга работает почтальоном, я ей помогаю. Бывает, пенсию разносить надо, а гость на пороге. Покажите иконы. А люди деньги ждут. Некогда, говорю, убегаю, а паломники обижаются – издалека ехали, не имеете права отказывать.

Конечно, отказывать они права не имеют. Тем более что оренбургский архиепископ Валентин благословил принимать всех паломников. Ефимовы теперь на послушании у «чуда», на постоянной вахте у мироточивых икон. Пол в их доме всегда натоптан, тепло выдувается постоянно хлопающей дверью, домашние дела не делаются, а копятся и копятся. А народ все едет и едет.

Рассказала Антонина Ивановна про одну совсем уж таинственную гостью. Постучали. Стоит на пороге нищенка. Слепая. Говорит, что привела ее в Державино Почаевская икона Божией Матери. Вошла в горницу, встала перед образами.

– Матронушка, вот она, моя Матронушка, – сказала, как пропела, да и подошла безошибочно к иконе блаженной Матронушки, приложилась.

Два дня жила. Много интересного Ефимовым рассказала, как по Руси ходит, как в монастырях живет, те только дивились – слепая, без денег, и как ей это удается. Чужих людей странница боялась, пряталась за занавеской. Тихонько жила, не досаждала. Да только вдруг засобиралась в дождь и темень – пора мне, ухожу. Уговаривали, без толку. Ушла.

Один раз приехав в Державино, многие паломники рвутся сюда вновь. Очень уж велико и явно чудо в этом доме. Иконы мироточат так обильно, что редко кто уезжает без пузыречка с миром. Вот и Эмилия Ивановна Бобкова из Самары не первый раз сюда приезжает. Первый раз отправилась одна. Добралась на рейсовом автобусе. Пришла к Ефимовым, а народу у них – никого. Стала молиться, да как-то так само и вырвалось – за новопреставленного Николая. Испугалась, сына ее Николаем зовут. В страхе помчалась домой. Звонит с вокзала:

– Сыночек!

А сын в слезах:

– Вчера мой друг умер, Николай… Вот ведь как открыл Господь перед святыми иконами, чья душа просила молитв.

А еще мне задавали в Державино один и тот же вопрос:

– Почему именно у Ефимовых иконы мироточат? Кто они такие, что удостоились чуда? Чем они лучше нас?

Вопрос, на который мне никогда не ответить. Вопрос, на который не ответить никому, потому что только духоносным старцам, святой жизни христианам, по силам будет ответ. Могу сказать лишь одно – значит, так надо. Чудеса и являются нам, дабы усмирить непомерную гордыню всезнайства. Я все могу рассчитать, предусмотреть, объяснить, я образован, я начитан, я умен, я не склонен к мистике. А вот и объясни, умный, начитанный и трезвый, как может картонная, тонюсенькая, почти прозрачная на свет, иконка плакать настоящими человеческими слезами или благоухать нездешним ароматом от обильно истекающей благодатной влаги? Объясни. Не можешь?

Древнее русское село. Храм-красавец на взгорочке. Ворота настежь – приходите, православные, молитесь.

– Приходят, молятся? – спрашиваю местного священника отца Анатолия Касприка.

– Прихожан у нас в храме… Анастасия, Валентина, Георгий… – он считает по пальцам, – человек восемь будет.

В Державине две тысячи жителей. На такое количество одного Знаменского храма мало. Но – не ходят. Живут без молитвы, без покаяния, без праздников Божиих, без постов и без веры в чудо. И лишь один вопрос имеют к Ефимовым:

– А почему именно вы?