Настоящая принцесса и Наследство Колдуна

В пыльном лабиринте Черного замка Филин превратился обратно в человека и сразу же об этом пожалел: он потерял Амалию из виду и не мог разобраться, что здесь явь, а что иллюзия. Ему казалось, будто он слышит задыхающиеся всхлипывания у себя за плечом, и он оборачивался, но рядом никого не было. Торопливые шаги стучали со всех сторон, светлое платье мелькало во всех проемах, то совсем близко, то вдалеке, то повсюду сразу, но Филин понимал, что замок обманывает его, и это мелькание множества Амалий — колдовской морок. И не только оно. Филин бежал по галерее, и вдруг оказывалось, что движется он по потолку или по стене, точно муха, а под ним пропасть, и это тоже был морок, Смуров точно о таком и рассказывал. А вот сырая прогорклая пыль, которая лезла в глаза и не давала дышать, была самая настоящая. Коридор внезапно обернулся крутой винтовой лестницей, оборвался провалом, изогнулся змеей.

Филин остановился, чтобы собраться с мыслями, — и тут же сзади обрушилась стальная решетка, полетели осколки каменных плит. Он рванулся вперед и еле успел поднырнуть под следующую решетку. Замок собрался запереть его в клетку.

— Вот ты как, — сквозь зубы произнес Филин. — Не на того напал.

У него был выбор. В человеческом обличье он умеет колдовать. Зато птица летает — и летает очень быстро, и отличает морок от яви.

Крылатая тень бесшумно пронеслась под самым потолком. Черный замок со своими хитростями был бессилен против птицы. Филины слышат мышь под снегом за четыре километра, так что перестук каблучков и тихие всхлипывания птица различила легче легкого. А светлый силуэт, мелькавший где-то впереди, для зрения ночного хищника был все равно что сигнальная ракета или островок тепла среди черных льдин. Замок старался изловить волшебника, но птицу ему было не остановить. Он разевал коварные провалы в полу, обрушивал остроконечные решетки, но тщетно: Филин легко проскальзывал между прутьями и, огибая углы, летел во мраке дальше, дальше, за легкими шагами Амалии.

Куда она направляется? Филин навострил слух. Как ни странно, птичье обличье не мешало соображать. Наверно, стараниями Маргариты чары замка ослабли.

Сначала Филину показалось, будто Амалия ищет Марго. Но нет, она не пыталась отыскать в этом гигантском черном корабле рубку. Она спешила в недра замка, туда, откуда доносилось мерное гулкое «бумм, бумм». Сердце Черного замка, вспомнил Филин. Лиза кричала, что если остановить сердце… и не успела договорить, но ведь и так понятно, что тогда случится.

…За все годы унизительного рабства у Мутабора Амалия ни разу не бывала в Черном замке, но он почему-то признал ее — то ли как давнюю помощницу, то ли как возможную наследницу, некогда отмеченную хозяином. Во всяком случае, он с готовностью указывал ей путь — распахивал двери и поднимал решетки, мутным серым свечением озарял нужные галереи, втягивал в стены острые прутья ловушек, расставленных на кого-то другого, и все громче и призывнее отбивал такт своим железным сердцем.

Однако только на пороге тронного зала Амалия увидела, что именно было сердцем Черного замка.

Сводчатый потолок зала терялся во мгле высоко-высоко у нее над головой. Далеко впереди, у стены, высился трон, мерцающий антрацитовым блеском. А в трех шагах от трона в воздухе перед ним с головокружительной скоростью ходил из стороны в сторону железный маятник и гулко твердил свое «бумм, бумм». Это биение и разносилось по всему замку. Но здесь, в тронном зале, было к тому же отчетливо слышно, что маятник со свистом рассекает неподвижный воздух. Свист воздуха складывался в однообразную, но невыносимо тоскливую мелодию, от которой хотелось зажать уши и упасть ничком.

Маятник заканчивался изогнутым лезвием, отточенным острее всякой косы — оно так и сверкало в воздухе.

Увидел его и Филин, который, шумя крыльями, вылетел на галерею, что опоясывала тронный зал. Он тоже ни разу не бывал в замке, но сразу понял, что задумала Амалия.

Чтобы воссесть на трон, нужно миновать маятник. Обогнуть его или поднырнуть немыслимо, для этого нужно нечеловеческое проворство. А заденет тебя это лезвие — рассечет до кости, если вообще останешься жив. Наверно, Мутабор устроил эту ловушку для тех дерзких смельчаков, кому удастся преодолеть остальные капканы замка.

Но Амалия и не собирается занять трон! Ведь замок все равно ей не подчинится, его мозгом завладела Маргарита.

Амалия задумала совсем другое.

Остановить маятник своим телом, пожертвовать собой и тем искупить свою вину!

Филин забил крыльями, заухал, пытаясь помешать Амалии или хотя бы отвлечь, и тут же ощутил, что воздух превращается в клейкий кисель.

Но маятник мелькал все так же мерно, не замедляя своего зловещего свистящего хода, и все так же бухало сердце Черного замка.