Настоящая принцесса и Наследство Колдуна

— Ну-ну, — сквозь зубы сказала Лиза, совсем растерявшись от неожиданно нахлынувшей обиды. — Или третьего. Или седьмого. Ты же, кажется, не любитель свежего воздуха?

Лева хотел было что-то сказать и даже приоткрыл рот, но промолчал и насупился. Потом засунул пальцы за широкий ремень с узорчатой пряжкой — подарок гномских сородичей, — и глубоко вздохнул, явно решив вытерпеть все, что ему скажут. Молчал Лева, как только он один умел, гранитным гномским молчанием, и сам был как из камня высеченный. И Лизе вдруг бросилось в глаза, какой Лева стал широкоплечий и совсем не толстый, а просто крепко сбитый. А еще это молчание было очень взрослым, и Лиза сразу почувствовала себя вздорной малявкой.

— Чемодан книжек возьмешь? — продолжала Лиза, сама не понимая, откуда у нее такие запасы язвительности. — При керосинке читать?

— Посмотрим, — неопределенно сказал Лева, — мало ли какие там занятия найдутся…

Лиза так обиделась, что у нее даже в глазах потемнело. Неужели мы ему надоели?

— А кстати, чего это ты вообще в Радинглене не появляешься? — тоненьким от злости голосом спросила она.

— Как это не появляюсь, вчера вот был, — преспокойно возразил Лева.

— Почему я тебя не видела? — обвиняющим тоном вопросила Лиза.

— Потому, твое высочество, что я к тебе и не заходил, — без тени смущения объяснил Лева. — Я только забежал к Гарамонду, взял… — он вдруг замялся… — Одну… в общем, одну важную штуку. А потом домой.

Вот, значит, как! Гарамонд, важные штуки всякие… серьезные взрослые дела, не иначе как хранительские… Ну да, разве тут до нас? Лиза почувствовала, как в носу у нее защипало от обиды.

— Слушай, — задрав нос, чтобы слезы не закапали, спросила Лиза, — А может, тебя из пажей вообще разжаловать? А? Если тебе так некогда…

— Лиз, ты чего? — удивился Лева.

— Ни-че-го! — отчеканила Лиза.

— Ты домой? — подчеркнуто мирно спросил Лева.

— Не-а. Через Мостик.

Лиза махнула рукой и побежала в гардероб, не оглядываясь. Обижаться не было никакого смысла — но что с собой поделаешь, если уже обиделась? Конечно, Новый год — семейный праздник, и если Лева решил встречать его с родителями, это хорошо и правильно. И первого он будет в Радинглене, так что вообще непонятно, что за вожжа ей, Лизе, попала под мантию.

Лева посмотрел Лизе вслед и тяжело вздохнул.

С тех пор, как в прошлом году Лева стал Хранителем Петербурга, у него и вправду появилось множество своих секретов, потому что хранительские ритуалы разглашению не подлежат и обсуждать их нельзя даже с самыми близкими людьми. Родители вот восприняли это спокойно. А Лиза ужасно обижается и, кажется, ревнует. Даже когда догадывается, в чем дело — она ведь знает, что Лева теперь хранитель. А переубеждать обиженную девочку — это не всякому по силам. Лева, конечно, частенько отделывался расплывчатой формулировкой «хранительские тайны», но нынешнее поручение было таким важным, что он не имел права даже намекнуть Лизе, почему так обрадовался кстати подвернувшейся поездке в лесную глушь.

И ему, и радингленскому Хранителю, летописцу Гарамонду, пришло из Амберхавена, от Гильдии Хранителей, по письму. В письмах говорилось, что Черный замок, оставшийся без хозяина, начал рыскать по всем мирам в поисках пристанища, поэтому границы миров колеблются и даже магическая почта еле работает. Стоит Замку укорениться в каком-нибудь городе, и тот начнет стремительно разрушаться под воздействием темных чар. Амберхавенские маги уже постарались закрыть свой мир от вторжения Замка. А Хранители остальных городов в новогоднюю ночь должны одновременно исполнить особый ритуал — схоронить в земле или в воде подальше от города так называемую «отманку», то есть некий заколдованный предмет, изображающий город в миниатюре. Лева уже запасся пестрой сувенирной магниткой с Исаакием и Петропавловкой, а Гарамонд — маленькой гравюрой с видом Радинглена. Вчера Хранители посовещались и пожелали друг другу удачи. А еще в письме было строго-настрого указано никому тайны не открывать…

Врать Лева не умел, поэтому пришлось ему отделываться недомолвками. «Я, конечно, потом могу и извиниться, если Лизавете от этого станет легче, — подумал Лева. — Только зря она так кипятится…»

… Между тем Лиза мчалась, ничего не видя перед собой от застилавших глаза слез, поэтому поскользнулась на слякотном мраморном полу — и удержалась на ногах только благодаря железной руке Конрада-младшего. Ух и сильный же он стал, подумала Лиза, потирая локоть. А вслух сказала:

— Спасибо… Слушай, Костик, мы тебя ждем тридцать первого.

— Не, Лизка, я первого приду. Ну, может, еще до нового года забегу, только не к тебе, а во дворец. — Дракончик почему-то потупился. — Папа с мамой дома отмечают, им же Вичку не оставить, так что я с ними.

— Ага, — сказала Лиза, глядя на долговязого дракончика снизу вверх, но очень сердито. — По-нят-но.

— А первого я буду! Официально! Без меня же никак! — заверил Костик. — Я же это, должен над площадью парить.