Настоящая принцесса и Наследство Колдуна

Садовник! Загорелый, прямой, с яркими внимательными глазами на обветренном лице. И его жена, такая уютная и ласковая, пахнувшая теплым хлебом… Садовник приютил их с Инго, когда они заблудились, и подарил ключ, и сказал, что всегда будет ждать их в своем яблоневом саду, посреди цветущей долины, что когда-нибудь Уне с Инго предстоит стать Садовниками вместо него, потому что Сад не должен пустовать.

— Значит, все кончено? — вырвалось у Уны. — Постойте, скажите — Мутабор подобрал ключ? Ему удалось проникнуть в Сад или калитка заперта?

По лицу Коракса разлилось изумление.

— Ах вот оно что! Ты была в Саду? Тебе даже известно о калитке и ключе? Так значит, ты и есть будущая Садовница… Видишь, я знаю про Сад не меньше твоего, я добывал Мутабору все нужные сведения. Нет, у Мутабора не было ключа, он все проделал на расстоянии.

Что я натворила, испугалась Уна. Проболталась! И кому! Я даже не могу проверить, спрятал ли он детей, мне не сосредоточиться от ужаса…

Дверь распахнулась. На пороге спальни стоял Инго Третий — рыжие волосы растрепаны, лицо встревоженное.

Коракс скользнул в самый дальний угол, где сразу же сгустились тени, вжался в стену и вдруг слился с темным гобеленом, изображавшим лесную чащу. И не отличишь.

— Уна, что происходит? — спросил Инго и обнял жену за плечи. — Ты цела? Филин и Амальгамссен исчезли! Я разговаривал с ними, и вдруг — вспышка и их нет! Я кинулся искать детей и Таль, их тоже нет — там, где мамин будуар, какой-то чулан с метлами! А во дворце все ходят — будто спят с открытыми глазами, я бежал сюда, а они смотрели сквозь меня!

Уна не успела и слова сказать, как король Радингленский обернулся к гобелену и спросил:

— А вы кто и как сюда попали?

Коракс выступил из тени и пораженно воскликнул:

— Вы меня видите? Но ведь вы не маг!

Уна сжала ладонями виски.

Она всей кожей ощутила, как где-то в дальних покоях дворца возникла иллюзия: вместо резной позолоченной двери в будуар Таль, теперь была дощатая дверца в чулан, мимо такой пройдешь и не заметишь.

Значит, Коракс ее не обманул. Дети и Таль в безопасности.

Значит, ему можно верить. И он ее отец.

Пусть он появился только сейчас, когда она давно уже выросла, но он все-таки появился. И он защищает свою семью…

На миг Уна зажмурилась, сглотнула и четко произнесла:

— Инго, это мой отец, я тебе про него рассказывала. Маму и Лиллибет с Инго спрятал он. Подожди, не перебивай. Он, оказывается, никакой не черный маг, но пытается помешать целой их компании, и про Сад, и про нас он знает. Им нужен Радинглен и Сад, они уже убили Садовника, но в Сад… они ведь не проникли в Сад, папа?

Слово слетело с ее губ легко и естественно.

Темное, изможденное лицо Коракса просветлело. Стало видно, как красив он был раньше.

— Сад заперт, — кивнул Коракс. — Ваше величество, Филин исчез у вас на глазах?

— Да! И с ним еще один из лучших в королевстве волшебников! И эта вспышка… — Инго потер лоб, — знаете, она была не как свет, а как черное пламя, я на миг ослеп.

— Морок, — коротко сказал Коракс. — Мутабор уже вошел в город и вот-вот будет во дворце. Чудо, что чары вас не берут.

Король даже не успел потребовать подробных объяснений.

Во дворце воцарилась непонятная ватная тишина. Замерли далекие шаги и голоса.

— Все, мы ничего уже не успеем.

Коракс резко повернулся к окну. Инго и Уна тоже.

Красноватые снежинки остановились, не долетев до земли. Над морем вдали замерли неподвижные чайки. Застыли, как приклеенные к небу, флаги и флюгера на крышах, шпилях и башенках. А над ними, над городом, распластав огромные перепончатые крылья, завис в небе дракон Конрад.

Уна перевела глаза на часы. Тиканье смолкло, стрелки замерли, и застыл, уйдя до отказа влево, медный тяжелый маятник.

— Времени больше нет. — Голос Коракса прозвучал как погребальный колокол. — Мутабор остановил его. Бегите! — Он пошатнулся, схватился за грудь и побелел, как молоко.

— Этому не бывать, — четко сказал король Радингленский.

Уне хватило одного взгляда на мужа, чтобы принять решение.

Захватчики ничего не получат. То есть они могут даже получить ее, Уну, но Сада им не видать.

Оказывается, последнюю фразу она сказала вслух.

Инго с силой тряхнул Коракса за плечо.

— Возьмите себя в руки, — твердо произнес он. — Вы обещали помочь, так держите слово.

— Папа, — добавила Уна, — пожалуйста.

Коракс с трудом перевел дыхание, потер грудь, точно у него болело сердце.

— Попробую, — тихо сказал он.

И тут в комнате стало темно, словно мгновенно наступила ночь — нет, словно на Радинглен набросили непроглядно-черную плотную ткань.

— Они уже совсем близко, — прошептал из тьмы Коракс.

Что-то хрустнуло, будто сломалась сухая веточка, и комната осветилась слабеньким, жиденьким мерцанием, вроде болотных гнилушек. Но даже в этом неверном свете Уна увидела, как изменилось лицо Коракса: глаза мага пылали, губы нервно дергались.

— Мы поступим так. — Голос у Коракса слегка дрожал. — Я отвлеку Мутабора и остальных и дам вам возможность уйти в Сад. Но вы должны оставить детям и Таль послание, чтобы они знали, где вы.