Настоящая принцесса и Наследство Колдуна

Так они и предстали перед захватчиками Радинглена — хрупкая женщина в зеленом, с вороном на плече, и высокий рыжеволосый мужчина.

Двери тронного зала распахнулись сами собой, и Уна с Инго, шагнув в пронзительную стужу, увидели в свете болотных огоньков высокую темную фигуру Мутабора с надвинутым на лицо капюшоном. И Ангста, затянутого в черный мундир с зигзагами молний на погонах, и гаденькую ухмылку фон Штамма в грязном лабораторном халате и резиновых перчатках, и бряцающую железным оперением гарпию. Мутабор небрежно облокотился на спинку трона, но садиться не спешил.

— Они на все согласны! — прокаркал ворон. — Видите, в знак доверия я сижу у нее на плече — и она не свернула мне шею.

— Поди сюда, — властно произнес Мутабор и кивнул Уне черным капюшоном.

— А короля предлагаю ликвидировать, — хищно предложила Паулина и клацнула когтями по каменному полу.

В глазах у Уны помутилось от гнева. Ах, гадина!

Внезапно за спиной у Уны что-то свистнуло, она оглянулась и едва успела уклониться — в раскрытые двери зала стремительно влетел меч, фамильный меч радингленских королей. Не заколдованный, но очень, очень грозный и острый.

«Конечно, я ведь держу Инго за руку, — пронеслось в голове у Уны, — а герцогиня пригрозила его убить… и я наколдовала меч ему в защиту, сама того не желая! Я все-таки колдую!»

— Предательство! — заорала гарпия, перекосив рот. — Ангст, стреляйте!

Коракс, шумя крыльями и хрипло каркая «дурак, прекратить, она просто сокровище», ринулся на Ангста и вышиб у того из руки пистолет, а меч послушно лег в руку Инго, и Уна кинулась между ним и захватчиками.

На нее обрушилась огромная, неподъемная тяжесть, вот-вот расплющит, вдавит в каменный пол, и ничего не видно, и невозможно дышать… Уна тонко вскрикнула, черное воронье крыло задело ей висок, и она вдруг ощутила прилив сил. Тяжесть все еще давила, но теперь Уна знала, что не одна, что Коракс помогает ей, и, хотя ничего не видела в навалившейся тьме, распрямила плечи и вслепую, сама не понимая, как, наугад ответила врагам таким же сокрушительным ударом…

… и больше ничего уже не помнила, кроме воплей, грохота и потом — ледяного ветра, завывавшего в ушах.

«Вот видишь, ты все-таки волшебница, и еще какая», — пробился сквозь вой ветра голос отца.

Уна уже не увидела, что летит в небе над окоченевшим Радингленом — куда-то в сторону гор, и что вместе с ней, как огненный хвост за кометой, летит и шайка Мутабора, проклиная все на свете, тщетно пытаясь сопротивляться.

Она не увидела десятков жителей, упавших на улицах замертво и расколовшихся на мелкие ледяные кусочки — потом их сметут, оплачут и похоронят те, кто уцелел. Не увидела, как превращаются в снежную труху и ледяную крошку и осыпаются на город замерзшие в воздухе сильфы, которых паника выгнала из-под хрустальных крыш. Не увидела необратимо окаменевших гномов — они, с боевыми топорами в руках, устремились было на помощь из своих подземелий, как только они почуяли неладное. Не увидела опустевшие дома самых сильных радингленских волшебников, способных противостоять Мутабору, — дома, во тьме которых удовлетворенно, сыто светились мертвенным тусклым светом зеркала, поглотившие магов, разнообразные зеркала, пудреницы, трюмо, от пола до потолка, — щедрые дары умелицы фриккен Амалии из Амберхавена.

А когда погасли и эти огни, в Радинглене наступила непроглядная тьма. И то, что не увидела Уна, различал теперь только дракон Конрад, который так и завис в воздухе, — скованный чарами, он не мог шевельнуть даже кончиком когтя. Но и его зоркие глаза с трудом видели сквозь эту густую и вязкую тьму, накрывшую город ровно на три дня и на три ночи.

* * *

— Вот так предал нас Коракс, — поджав губы, произнесла Паулина. — Если бы не он, девчонке… Уне ни за что не удалось бы увести нас из города. А тут еще присутствие мужа, которого почему-то не брали чары, придало ей сил! Ума не приложу, почему! — гарпия злобно сверкнула глазами. — Мы и сами не поняли, как очутились вдали от Радинглена, от трона, который хотел занять Мутабор. Там, высоко в горах, мы попытались уничтожить Уну и Инго, но встретили отпор, какого и ожидать не могли от этой неумехи. Тогда мы еще не поняли, что Коракс сражается на ее стороне, ведь предатель действовал исподволь! Нам казалось, что он стоит за нас, но все удары, которые мы ей наносили, возвращались к нам, усиленные стократ, и вскоре мы обессилели — все, даже Мутабор. А потом и вовсе случилось нечто необъяснимое… Кто-то развоплотил нас четверых и мгновенно запечатал наши души в шар из темного стекла. Сначала мы подумали на девчонку, но она и так держалась из последних сил. Потом на Мутабора — с него сталось бы избавиться от нас, чтобы единолично властвовать над Радингленом…

— Но кто запечатал вас в шар на самом деле? — дрожащим голосом спросила Лиза.

— Я же тебе сказала, Коракс! Вместе с самим собой! — прошипела Паулина. — Он рассчитывал облегчить участь доченьки, но не тут-то было!