Настоящая принцесса и Снежная Осень

— Вы целы? — на всякий случай спросил Лева.

Вместо ответа Смуров вытянул перед собой руки и зашарил по стене.

— Где мы? — встревоженно спросил он. — Это что, подвал? Ты не видишь, где тут выход, мальчик? У меня времени мало.

Ясно, понял Лева, сейчас он кинется Маргошу свою искать. Эх, если бы знать, что с ней точно все в порядке! Хотя откуда нам это знать?

— Так просто отсюда не выйти, — прошептал он. Акустика в подвале была просто потрясающая — хоть концерты устраивай. — Засов заперт на амбарный замок, можете проверить. — Для убедительности Лева подергал тяжелую железную дверь ещё раз, хотя, конечно, Смуров этого в темноте все равно бы не увидел. — Выхода у нас нет, надо идти по этим… по катакомбам. Доберемся до Филина, пусть он решает, как быть, — задумчиво пробормотал он. — Эх, даже жалко, что с Его Величеством не связаться…

— Мальчик, что ты несешь? — свистящим шепотом закричал Смуров. — Какой филин, какое величество? — Ему явно хотелось тряхнуть Леву за шкирку, но он сдержался из последних сил. — Он у меня дочку забрал, ты что, не понимаешь?! И никуда я отсюда не двинусь!

Лева мысленно посчитал до десяти.

— Пожалуйста, прекратите, — тщательно подбирая слова, попросил он. — От этого ничего не изменится. Или вы предпочитаете лечь здесь и умереть? Кстати, если мы тут застрянем, нас определенно найдут, — добавил он. — И Маргоше вашей тогда точно никто не поможет, потому что некому будет. Пойдемте уже, а?

Смуров покорно пожал сутулыми плечами и побрел за Левой.

— А как мы дорогу-то найдем? — обреченно спросил он. — Ты что, в свободное время по канализации лазаешь, в гнома играешь? Ну и деточки пошли…

Лева вспомнил про гномские подземные тренировки с Бьорном и Эрином и усмехнулся — Смурову все равно в темноте не видно.

— Примерно, — согласился он.

В темноте что-то ржаво скрежетнуло, потом звякнуло.

— Тут какие-то железяки, — недовольно сообщил Смуров. — И лужа, кажется. Куда ты лезешь? Отвечай за тебя потом. Я ни черта не вижу.

— Я вам очень сочувствую, — яростно соврал Лева.

Он тоже ничего не видел, но зато чуял, а это было все равно что видеть, только не глазами, и даже ещё лучше, потому что теперь Лева одновременно ощущал все сразу — и запахи, и тепло, и сквозняки, и расстояние, и много чего ещё.

— Погодите, я первым пойду, — решительно велел он. — Нет, держаться за меня не надо, просто не отставайте, хорошо? — Командовать взрослым ему страшно надоело. Ну а что ещё с ним делать, если он ведет себя, как маленький?

Лева закрыл глаза — открыть всегда успеем, а от зрения сейчас все равно никакого проку, только мутные пятна перед глазами плавают. Зато он мог определить, что потолок в этом подвале низкий, и что в дальнем углу есть ещё одна дверца, и она не заперта, и надо пригнуться, иначе стукнешься, и повыше поднимать ноги, иначе споткнешься о порог, а из дверцы несет холодной гниловатой сыростью. Он принюхался — ага, точно так же пахло, когда его сюда тащили! Значит, тащили подземным ходом! А от дверцы под уклон идет какой-то мощеный коридор… наверно, это он и есть.

А главное — камни, старые камни, отзывались под рукой, когда Лева касался стены, и слабо гудели под ногами, все ниже и ниже — по мере того как пол шел под уклон. Ага, эти камни напуганы не были, но и на вопросы отвечали неохотно, как будто сквозь вязкую дрему. Ничего, я их расшевелю, это всё-таки не каленые кирпичи на высоте шестого этажа уговаривать, это же старые камни, им лет сто, если не все двести, — должны же они признать своего!

Лева подождал, пока Смуров неуклюже пролезет в дверцу, и не без труда прикрыл её. Раздался длинный ржавый скрип. Ничего-ничего, главное, что мы под землей. Лева расправил плечи. Вот она, гномская выучка, пригодилась! Ведь Лизка, бедолага, каждые выходные отдувалась на дворцовых церемониях, разучивала реверансы и примеряла платья, а Лева в это время тренировался с гномами — Подземное Чутье оттачивал. Жалко, конечно, что оно под землей работает, а на поверхности сразу слабеет. Ну да ладно.

Он двинулся вперед по коридору, а сам подумал — наверно, теперь тот маршрут, который они с Лизкой преодолели зимой в Радинглене, он бы и с закрытыми глазами прошел. Зимой. В Радинглене. Часы тогда тоже встали. Вот оно. И с рассветом непонятное было. Значит, Мутаборище навело на Питер морок. Тьфу ты. Главное, чтобы камни были не заморочены, а с этими вроде все в порядке, сонные только какие-то…

— Мальчик, — шепотом позвал Смуров, — ты чего молчишь? Ты скажи что-нибудь, а? Куда мы идем?

— Я же сказал — к Филину, — терпеливо ответил Лева. — То есть я постараюсь вас туда отвести. Или по крайней мере убраться отсюда подальше.

Смуров откашлялся — по коридору, огибая углы, полетело эхо. Дверей впереди больше нет, машинально отметил Лева, зато поворотов до дури. Только бы не лабиринт, хотя, спрашивается, откуда под Питером взяться лабиринту?

— А… — начал Смуров.

— Пожалуйста, давайте пойдем молча, — вежливым шепотом попросил Лева. — А то мало ли что.

— Совсем молчать? — испуганно уточнил Смуров.