Настоящая принцесса и Снежная Осень

Он прицелился и двумя пальцами бросил на карту крошечный бумажный шарик.

Лиза мгновенно включила слух. И услышала, как где-то вдали об асфальт грянулась ледяная глыба. Только вот где? Сейчас ведь в городе не спят только…

— Слушаешь? — глянул на неё Изморин. — Ушки на макушке, да? Ну слушай, тебе полезно… А хочу я владений в масштабах Вселенной — раз и бессмертия — два, — бессмертие или, по крайней мере, сколь угодно долгая жизнь в таких делах решительно необходимы. Я ведь теперь человек, а для человека, как ты понимаешь, старость и смерть — проблемы весьма актуальные.

Он оторвал ещё клочок бумажки, но на сей раз скатал комочек небрежно и бросил его почти сразу после первого.

«Псих», — коротко подумала Лиза.

— Я знаю, что не оригинален, — просто до сих пор это никому не удавалось, — Изморин улыбнулся, не глядя на Лизу, и вдруг сгреб со стола карту и смял её, а потом снова разгладил. — А мне удастся. Отчасти с твоей помощью.

Он ухватил со стола металлическую скрепку, разогнул её и, сложившись пополам над столом, кончиком с силой процарапал на карте ка- кую-то линию. Лизин слух уловил глухой и страшный хруст расходящейся земли — как будто расселся замороженный арбуз.

— Пространство города уже почти мое, а будет совсем мое…

Изморин выпрямился и полюбовался на дело рук своих, а потом начирикал что-то на обрывке кальки, положил её на карту и прижал ладонью, хотя сквозняка в комнате не чувствовалось.

— Ах, Лиллибет, Лиллибет, маленькая моя Лиллибет, — он деланно вздохнул, — знала бы ты, что я сейчас делаю и с кем… Так вот, талантливые дети — прекрасный материал для создания личного бессмертия, а музыка, как ты сама прекрасно понимаешь… особенная музыка… прекрасный способ овладения пространством. Сейчас, Лиллибет, здесь, в гостинице, собирается камерный оркестр. Я почти завершил работу… мне осталось совсем немного… — Изморин критически осмотрел карту, потом взял настольные часы, что-то в них подкрутил и заключил:

— Хватит с них. Достаточно, пожалуй. Так вот, я почти дописал некое музыкальное произведение, которое увенчает мою победу над городом. Теперь его есть кому исполнять. Там будет партия виолончели.

Костя, непринужденно державший руку на спинке стула, легонько толкнул Лизу костяшками пальцев между лопатками. Да она уже и сама заметила, что в углу кабинета матово темнеет виолончельный футляр.

Стоп-стоп-стоп, Мутабор же вроде всегда скрипачом был… Хотя если он это новое тело где-то взял, кто его знает… И тут ей смутно вспомнилось — что-то такое совсем недавно Филин с кем-то обсуждал — не то заболел, не то погиб, не то в катастрофу попал известный виолончелист, причем не очень и пожилой…

Изморин проследил её взгляд.

— Именно, именно, Лиллибет. Чем, как ты думаешь, я их позвал? Дудочка — это вовсе не обязательно. А из нас с тобой выйдет отличный дуэт.

Вот, значит, как доппельгангеры себе тело собирают, с отвращением осознала Лиза. По частям. Как грифы-падалыцики. А вместе с телом и эти… ну, в общем, дарования. От Штамма — умение крыс в армию говорящую строить, от бедного Коракса — превращаться…

Изморин постоял над картой, вцепившись в край стола, и впрямь похожий на грифа, потом подошел вплотную к Лизе.

— А знаешь почему, дитя мое, дуэт? Знаешь, что там будет? — он заглянул ей в лицо, отчего Лиза вжалась в жесткую спинку стула, придавив Косте руку. — Там будет партия скрипки. Угадала, для кого я её написал? Это будет потрясающая музыка. Обещаю.

Лизу опять бросило из жара в холод и обратно. Слышали мы вашу потрясающую музыку на коронации. И потом, скрипка против виолончели… Ой, попалась.

— А детки, которые её сыграют… Детки пригодятся мне потом.

— А если я откажусь? — пискнула Лиза. Получилось совершенно неубедительно.

— Откажешься? — Изморин оглушительно расхохотался. — Ох… — у него даже слезы на глазах выступили. По крайней мере, показалась какая-то вода, и он изящно промокнул её платочком. — Вот это да, — сказал он, отхохотавшись. — А зачем тогда было приходить? Откажешься — сделаю с тобой то же, что с этим твоим Глауксом-Филином, и найду другого скрипача. Проблема, конечно, но невеликая. — Услышав про Глаукса-Филина, Костя опять пихнул Лизу в спину. Лиза и без него понимала: про то, что Филин жив, Изморину знать ни к чему.

— Более того, — продолжал тот, откинув со лба прямую белую прядь, — по завершении операции я подумаю, кого мне оставлять в живых, и при условии безупречного поведения, Лилли, рассмотрю твои предложения. Сразу хочу предупредить — на брата не рассчитывай. Дело слишком серьезное. А вот про одного моего пленника, бывшего очкарика, забывать не советую. Ах, не советую. Да-да, дитя мое, все равно ты все сделаешь, как я скажу.

— А вот я не сделаю! — У Кости получился настоящий драконий рык, яростный и очень внушительный. — Фиг вам! Да я сейчас ка-ак превращусь и ка-ак разнесу тут все вдребезги пополам! — Он шагнул вперед.

— Едва ли, — усмехнулся Изморин. — Можешь прямо сейчас попробовать — вряд ли что- нибудь получится. Я тебе про это расскажу кое- что интересное.