Настоящая работа смелых мужчин

— Нет, с КГБ у меня проблем не было, либо они не все проверяли, либо эти документы — фальшивка. Но зачем? Кому нужно было порочить имя моего отца?

— А Вы не пытались выяснить истину у соответствующих спецслужб: КГБ, разведка? Ведь Ваш отец мог быть внедрен в секретную лабораторию службами нашей разведки?

— Нет, не пытался, я просто испугался. А если это правда? Если мой отец действительно работал на немцев? Что тогда? С этим грузом в душе я живу уже тридцать лет! И вот опять доктор Вагнер, и та же тематика! Словно мистика какая-то!

— Вы думаете, что это тот самый доктор Вагнер?

— Да, нет, вряд ли. Он должен быть уже глубоким стариком. Хотя, современным ученым удалось выделить ген старения.

— А если немцам это удалось сделать раньше? И это именно тот доктор Вагнер?

— Да нет, Сережа, не думаю, чтобы это был именно тот доктор. Он бы наверняка сменил фамилию. Да, и какое имеет значение, тот это доктор или другой? Важно то, что на нашей территории существует научное учреждение, где продолжатся исследования, начатые в фашистской Германии. И работы эти проводятся под безобидной вывеской клиники психологической реабилитации!

— Тогда необходимо срочно сообщить об этом нашим спецслужбам! Должны же органы государственной безопасности заинтересоваться этим вопросом!

Доктор усмехнулся и, посмотрев на меня, с горечью в голосе сказал:

— А вот этого, делать как раз не следует.

— Но, почему?

— Такие работы ведутся с согласия глав государств, под надзором тех самых спецслужб, которым ты собираешься передать эту информацию. Помнишь скандал с тюрьмами ЦРУ на территории некоторых западных государств? Корреспонденты подняли шум, но доказать ничего толком не смогли. Может ли Америка построить на территории чужой страны секретный объект, регулярно направлять туда свои самолеты, привозить и вывозить заключенных без прикрытия таких мероприятий спецслужбами этой страны, и разрешения президента?

— Думаю, что нет.

— Вот, то-то. Так что никому никуда сообщать об этом не стоит.

— А если подключить к этому журналистов?

То, что рассказал доктор, не укладывалось в моей голове, происходило что-то ужасное, циничное и жестокое, одно дело, когда про такие вещи читаешь в газетах, другое — когда это происходит на твоих глазах, и чувство беспомощности, невозможности противостоять злу комом подкатывает к горлу.

— Бессмысленно! Журналистам нужны факты, документы, фотографии, а не догадки и рассуждения. На основе наших с тобой размышлений и домыслов ни один журналист не напишет статью. Вот если бы удалось добыть документы, подтверждающие наши соображения, тогда можно было бы и рискнуть.

— Но как?

— Надо бы мне поближе познакомиться с этой клиникой, каким-то образом попасть туда. Если там ведутся работы, начатые в фашистской Германии, то у них должны быть сведения о моем отце! Я должен узнать правду!

— Если это не тот доктор Вагнер, то вполне возможно, что имя Вашего отца ему ни о чем не говорит, да и как Вы сможете попасть в клинику?

— Попасть в клинику можно только либо в качестве пациента, либо в качестве сотрудника. Но сотрудников они подбирают себе сами, не думаю, чтобы при клинике был отдел кадров.

— Хотите прикинуться сумасшедшим и попасть туда в качестве пациента?

— Прикинуться сумасшедшим не так просто, как тебе кажется, а потом их интересует определенный контингент, они сами решают, кто подходит им, а кто нет. Да и пребывание в качестве пациента ничего нового не даст. Тебе просто повезло, невероятный случай! Не каждому приходится пережить состояние клинической смерти, да еще и при этом подслушать столь интересный разговор!

— Значит, попасть Вам туда просто не реально. Что же делать, Станислав Викторович?

— Есть у меня одна мысль. Нужно сообщить им, как бы невзначай, что мне что-то известно о секретной лаборатории гестапо. Если в твоей клинике действительно ведутся работы, начатые немцами, то они должны забрать меня, чтобы выяснить, что мне известно, а если так, то у меня есть реальный шанс разрешить вопрос, который мучает меня уже тридцать лет!

— Кому же Вы собираетесь это сообщить?

— Да, хотя бы твоему подполковнику, полечу с тобой, а там посмотрим.

— Но ведь это огромный риск! Если Вас и заберут, то не для того, чтобы снабдить секретными документами и выпустить не свободу! А могут и не забрать, а грохнут где-нибудь, да и дело с концом.

— Нет, заберут, обязательно заберут! Если они узнают, что документы из секретного архива гестапо попали в руки советских медиков, то они непременно захотят узнать, проводились ли подобные исследования в Советском Союзе, и какие результаты получены.

— Думаю, что их шпионы уже все выяснили, еще до того как Советский Союз развалился.

— Не всегда разведке удается добыть нужные сведения. Тем более что исследований таких не проводилось, значит и сведений у них быть не может. Но интерес должен возникнуть.

— А почему Вы думаете, что подобные исследования в Советском Союзе не проводились? Может быть, Вы просто о них не знаете?