Настоящее имя

— Или мы здесь чужие, — подал голос Макс.

Скрипач медленно подошел к столику, нагнулся, заглядывая в глаза, смычок медленно прошелся по напряженным нервам, Макс отпрянул, протестующе вскинул руку. Обиженный музыкант побрел к столикам американцев.

— И что мы будем делать с деньгами? — спросил Веретнев. — Ну, если все выгорит. Вот ты, Володя?

— Не знаю, — после паузы ответил Спец. — За две тысячи баксов можно купить хороший профессиональный компьютер, за двести тысяч — виртуальный тренажер класса «Б», за два миллиона оборудовать центр по виртуальной подготовке… Только зачем мне это?

— А ты, Макс?

Карданов задумался.

— Не знаю… Возьму Машу, съездим куда-нибудь в Испанию, отдохну… А там видно будет… Можно дом купить в Подмосковье… А вы что сделаете?

Теперь скрипка плакала для американцев. Но они в ответ весело улыбались и хлопали в ладоши. Скрипач отошел в угол и играл сам для себя. Холодный порывистый ветер рвал звуки и забрасывал их в море.

— Сделаю ремонт, вот что! Мебель куплю…

— Слышь, Алексей, — неожиданно спросил Спец. — А ты не думал променять свое Орехово-Борисово на Лондон? Ведь это единственный город в котором ты по настоящему жил — сам рассказывал…

— Не думал, — мрачно отозвался Веретнев. — За все надо платить: за убежище, за кров, за гражданство… А у нашего брата валюта одна развединформация. Она сроков давности не имеет, и живые люди за ней. Я же не проститутка, как Гордиевский и все эти сволочи-перебежчики!

— А если платить деньгами? Ты же будешь богатым дяденькой… — не отставал Савченко.

— Не знаю… Если бы лет тридцать назад… Но тогда это исключалось по другим причинам — мозги у нас были по-другому устроены!

— Короче, собрались три дурака — деньги им не нужны, а на рожон лезут! — подвел итог Спец. — Так может развернемся и поедем обратно?

Макс без особого убеждения покачал головой.

— Дело не только в деньгах. Он же меня на тот свет отправлял! Хочу теперь ему в глаза посмотреть, послушать, что он скажет…

Он говорил не очень искренне: сейчас все это по большому счету было ему безразлично. Просто они сами создали ситуацию, которая теперь ведет их за собой. И чтобы остановиться, сохранив уважение к себе, нужны очень веские причины.

Спец усмехнулся.

— Не знаешь, что он скажет? Что он ничего не знал, или его заставили, он вынужденно выполнял приказ, хотя сердце его обливалось слезами…

На тротуаре вдруг вспыхнули разом уличные фонари, освещая окутанный мраком прибрежный городок. Скрипка умолкла. Макс поднялся и засунул в карман скрипачу пачку стофранковых купюр.

* * *

Макс быстро перелез через ограду, и, откатившись в кусты, застыл. Его слух был обострен до предела. Тихо, тихо, тихо… На шоссе по ту сторону виллы проехала машина. Качнулись от ветра жесткие ветви клена. Прирученная кровь осторожно стучалась в барабанные перепонки. Периметр не освещался, лампочки горели только над входом в дом.

Ему почудился тихий писк во флигеле. Тихий механический писк, словно будильник.

Нет, не может быть! Если сигнал со сторожевого контура выводится в комнату охраны, то на таком расстоянии его не услышишь. К тому же, Спец сказал, что отключил систему. Померещилось…

На четвереньках Макс быстро пополз к флигелю. Одежда плохо защищала тело, шершавый асфальт сдирал кожу на локтях и коленях. В правой руке, стволом вверх он держал «вальтер». Договорились обходиться без стрельбы. «Ну а если те возьмутся за стволы — тогда делать нечего», — подвел итог Спец. Добравшись до цели, Макс прислонился спиной к кирпичной стене и перевел дух.

На фоне ограды появился темный силуэт — Спец подтянулся на руках и легко перебросил тренированное тело на эту сторону. Веретнев был потяжелее и прыжок получился неловким, шумным.

«Что б ногу не сломал, — озабоченно подумал Макс. — Не по возрасту уже ему такие дела…»

Представление о крепком сне сторожей оказалось преувеличенным: во флигеле зажегся свет, дверь открылась и на порог вышел, озираясь, рослый мужчина с всклокоченными волосами. Тренировочные брюки, расстегнутая куртка, на ногах незашнурованные кроссовки. В правой руке, стволом вниз короткое ружье.

До Макса было меньше метра — шевельни кистью и ружье упрется ему в голову. Но мужик напряженно смотрел в сторону ограды.

— Qui est-ce? 10 — с сильным акцентом хрипло крикнул он в темноту.

— Стоять, француз хуев! — приглушенно рыкнул Макс по-русски, схватившись за ружье, и уперев удлиненный глушителем ствол в бок охраннику.

Тот всем телом дернулся и окаменел.

— Пальцы!

Он безропотно отдал ружье.

— Злотин? — напористо спросил Макс. Охранник икнул и окончательно обмяк.

— Да… Но я ничего не сделал… Я не изменник…

— Кто в доме?

— Здесь никого… А там — хозяин с бабой…

— Давай внутрь!

— На колени!

— Руки за голову!

Полностью деморализованный Злотин послушно выполнял все команды.

Выключив свет и положив на пол ружье, Макс достал рацию, нажал клавишу передачи. Все три прибора были настроены на одну волну.

— Злотин со мной. Он один, — коротко произнес Макс в микрофон.