Настоящее в будущем (СИ)

Голд откатился вправо и избежал знакомства с ногами Дэвида. Когда он вновь взглянул в сторону Тёмного, того и след простыл. Он встал на ноги, цепляясь руками за стену, так быстро, как только мог. И подумал о заторможенности Дэвида: времени было предостаточно, чтобы прикончить его на месте. Неизвестно, чем был клон, но кровь, которая текла у него из носа и с костяшек пальцев, была настоящая. Дэвид попытался ударить его, а потом ещё раз, и ещё. Голд перехватил его руку при очередном выпаде, другой прихватил за локоть, развернулся и перекинул Дэвида через спину, со всей силы грохнув его позвоночником об асфальт. Но и это не остудило противника, хоть и ненадолго застопорило, а у Голда больше не было сил противостоять Дэвиду. Спина ныла, правый глаз уже стабильно ничего не различал, голова раскалывалась на куска, и когда Дэвид поднялся и вытащил из кармана складной охотничий нож, Голд смог только нервно, с одышкой засмеяться. Дэвид набросился на него с ножом, и Румпель с трудом отвёл его беспощадную руку, и то не полностью. Справа на боку, чуть ниже груди проступила кровь, рубашка моментально пропиталась ею. Он чувствовал, как кровь течёт вниз, уже едва не стекая по бедру. И вот — новое нападение, казалось, близок конец, но нет: Голд не собирался умирать, не здесь и не сейчас. Он был готов к этому, уклонился, толкнул Дэвида в грудь так, что тот отлетел к стене, но ударился не сильно, и с размаху ударил Дэвида раскрытой ладонью в подбородок. Тот стукнулся затылком о стену, разбил голову и стал ещё заторможеннее. То есть победить его можно было, но будь он чуточку быстрее, Голд бы точно был мёртв. Когда Лжедэвид снова атаковал, Голд без особого труда, как-то успокоившись, перехватил руку с ножом, вывернул её, выгнул и сломал. Нож выпал, рука повисла плетью, а Дэвид упал на колени и резко бросился Голду в ноги и в третий раз его опрокинул на землю. Брюки порвались, он расшиб колени, чудом выкрутился и начал отпинываться ногами, ударяя Лжедэвида то в лицо, то в туловище. Последний удар сломал клону нос, теперь точно сломал. С трудом Голд снова поднялся, подобрал нож и попятился прочь. Он повернулся спиной к Дэвиду только тогда, когда полностью убедился в отсутствии дальнейшего преследования.

***

Белль проспала четыре часа и проснулась в смешанных чувствах. Первое, что она сделала, не открывая глаз, — ощупала другую сторону кровати, нетронутую и холодную.

— Румпель? — тихо позвала она и не получила ответа.

Он оставил ей записку, в которой сообщал о каких-то незавершённых делах в лавке и просил её не беспокоиться и отдохнуть. Она чувствовала фальшь в этих словах, потому что если бы это были простые дела в лавке, он бы не оставлял записки. Белль поспешно оделась и спустилась вниз, где встретила Коль и саму себя из прошлого.

— Вы Румпеля не видели? — с надеждой спросила она и получила отрицательный ответ.

Тогда она позвонила ему, но после третьей попытки сдалась.

— Что-то случилось? — тревожно спросила Белль-из-прошлого.

— Нет, — улыбнулась ей Белль. — Ничего. Я должна сходить в лавку. Коль…

— Я присмотрю тут, — грустно улыбнулась Коль, молчаливая, как никогда. — Можешь не спешить.

— Я вообще-то хотела позвать тебя с собой, — уточнила Белль, которая не хотела идти одна, так как при свидетелях ей было легче бороться с собственными чувствами.

— Я здесь останусь, — настаивала Коль. — Но мама, другая мама, наверное, не откажется пройтись.

— Да, конечно, — улыбнулась Белль-из-прошлого. — Я с радостью пойду с тобой.

Белль благодарно кивнула и на всякий случай позвонила ещё раз.

День был ясный, немного прохладный. Белль припарковала машину на обычном месте за библиотекой и пешком дошла до лавки. Румпеля не было внутри, не было ни одного признака его присутствия, ни намека.

— Где же ты? — спросила она. — Румпель…

***

Единственная вещь, способная придать ценность нашей жизни, — смерть. Она внезапно настигает человека, сжимает его в своих чёрных безжалостных лапах, и глубоко в душе человек понимает, что всегда ждал именно этого, именно к этому стремился. Всё потому, что человек свою смертность сознает и при этом противоречиво в неё не верит. И Голд, упавший где-то между домами на пути к спасению, в это верить не хотел. Судьба — смешная штука: вчера взлёт, завтра падение, а сегодня — нечто, сводящее на нет и взлёт, и падение, но придающее всему новый смысл.

— Memento mori… Я заслужил это, — смиренно прохрипел Голд, истекая кровью и сжимаясь от боли. — Тем лучше. Теперь всё на своих местах…

В голове Румпельштильцхена звучали голоса, знакомые и родные. Например, голос его сына, уверенного, что он не умрёт на этот раз, и голос его жены, умоляющий его не дать себя убить. Чувствовал ли он, что подвёл их? Определённо. Только вот теперь это никакой роли не играло.

Здесь, на улице, под серо-голубым сторибрукским небом жизнь мистера Голда медленно угасала.

========== Глава 18. Отражение врага ==========