Настоящее в будущем (СИ)

И вот она, её отец, Роланд, Генри и внезапно присоединившаяся к ним Эмма Свон стояли и любовались жалкими останками чьей-то машины.

— Ты… Генри… — промямлила Эмма. — Ничего не понимаю.

— Понимать особо нечего, мисс Свон, — сказал Голд. — У нас три гостя из будущего…

— Четыре, — поправила Колетт.

— Ах, да. У нас тут четыре гостя из будущего, которые хотят, как я понял, его немного подкорректировать, — Голд невозмутимо продолжил, — точнее, Генри, Роланд и Колетт, конечно, пытаются помешать человеку, только что покинувшему нас, испортить остатки их будущего. Так?

— Так, — подтвердил Генри и кивнул Голду. — Я рад видеть тебя…

— Живым, — улыбнулся Голд. — Да, я уже посвящён в некоторые детали.

— Как это возможно? Как? Что? — Эмма до сих пор отказывалась верить в происходящее. — Я всё равно не могу…

— Я объясню тебе всё подробно, но не посреди улицы, — сказал Генри, а потом обернулся к Коль, — я рад, что ты вернулась. Мы…

— Да-да, — прервала Колетт дальнейшие излияния чувств. — У меня не было выбора, Генри. В конце концов, это моя война. Пойдём, папа.

«Папа» вырвалось у неё совершенно случайно. Она не подумала, как Голд может на это отреагировать, и уместно ли это. Она с опаской взглянула на него: он был несколько удивлён, но в целом не возражал и подал ей руку, немного вздрогнув, когда она протянула свою в ответ. Перемещаясь в 2015-й, она заранее была готова ко всему, но не к такой спокойной реакции вкупе с готовностью во всём помогать ей. Даже известие о собственной гибели он воспринял как-то неестественно по-философски. Ох, если бы она могла сразу всю правду ему выложить! Но она не могла, не хватало смелости и силы духа.

Под руку с Голдом они пошли назад, в лавку, оставив позади печального Роланда, которого она не удостоила и взглядом, страдающего от излишнего героизма Генри, которому было не подсилу остановить Синдальта, и Эмму Свон, которая смотрела на всех троих, как на привидения, не желая верить в происходящее.

— Кажется, неплохой план не помешал бы, — сказал Голд. — Надо найти его слабости и повернуть игру в твою пользу. Но запомни: как бы он ни угрожал тебе, какие бы сделки ни сулил — не соглашайся. Ему терять нечего. Не всегда то, что кажется правильным, является таковым.

Колетт с ним согласилась. Здесь, сейчас он знал, что говорить и что делать, тогда когда она решилась действовать чуть ли не в слепую. Как она вообще жила без него?

***

Мир, в котором Он очутился, отличался несильно от привычного. Одежда была схожей, люди говорили на том же языке, если, конечно, Он вдруг не заговорил на другом. Шёл дождь, было холодно и грязно. При себе Он не имел ничего: ни теплого плаща, чтобы укрыться, ни зонта, чтобы как-то защитить себя от затекающей под рубашку холодной воды, ни даже денег, чтобы попытаться найти гостиницу и заплатить за ночлег.

— Тебе помочь, парень? — спросила какая-то старуха. — Я могу приютить тебя.

Что-то в ней ему не понравилось, но выбора у него не было, и Он согласился.

В эту ночь старуха приютила не только его, но ещё нескольких человек: двух парней, мальчика и девочку. Дети были необычными: в глазах мальчика время от времени вспыхивал фиолетовый огонь, а девочка силой мысли зажигала и гасила свечку.

Наутро обнаружился подвох. Добрая и милая старушка продала их. Связанные, словно тюки с сеном, они тряслись на полу ветхой крытой повозки, пока та не остановилась у дверей огромного дворца. Двое мужчин освободили им ноги и вытащили их из повозки.

— Отлично! Превосходно! — хлопая в ладошки, воскликнул маленький уродливый человечек. — Она будет так рада! Так рада!

Их провели в гигантскую залу и поставили на колени. Девочка плакала от страха и что-то шептала, будто молитву. Он сам стоял с самого края, размышляя о своей участи, которая явно обещала быть незавидной. Они простояли так не меньше часа, пока не явилась Она. Женщина ослепительной красоты. Высокая, стройная, статная, черты лица резкие, но приятные, глаза неестественного зелёного цвета, а волосы роскошные, длинные и золотистые. Ещё от Неё исходил чудесный аромат, который действовал наркотически на каждого, кто оказывался рядом с ней, заставлял любить Её. Дети потянулись к Ней сразу, будто к родной матери, а Он и двое других мужчин испытали совсем другое желание. Он хотел оказаться рядом с Ней, стать Её псом, жить ради Неё и умереть за Неё, если потребуется. И это желание никуда не ушло, даже когда Она, внимательно рассмотрев лицо первого мужчины, одним лёгким движением сломала ему шею, а потом та же участь постигла и второго. На детей Она смотрела долго, а затем довольно кивнула, и их увели. И вот Она добралась и до Него. Её зелёные глаза прожигали Его насквозь, казалось, что Ей доступна каждая мысль, возникающая в Его затуманенном сознании. Он был готов к смерти от Её руки, радовался ей, как мальчишка, но Она Его пощадила.

— Симпатичный юноша, — улыбнулась Она, обнажая белые, похожие на кошачьи, клыки, которые тоже отчего-то казались ему прекрасными. — Я найду тебе применение.