Настоящие деньги

— Глаз. Если не ошибаюсь, это древний мистический символ, который обозначает «Всевидящее око». Что-то подобное даже изображено на долларе, не так ли?

— Правильно, — пожал плечами Вакарис. — Потому и банк я назвал соответствующим образом — «ОКО-банк».

— Но почему именно ОКО? — не отступался Чеботаревский. — Вы полагаете, этот древний знак будет защищать ваш банк?

— Что за бред вы несете? — фыркнул банкир.

— А, понял! — хлопнул себя по коленке его собеседник. — Вы надеетесь на более реальную, как вам кажется, защиту, — язвительно заметил он, — руководство местного УВД, налоговой, людей из мэрии… Думаете, раз вы всех их купили…

— Я никого не покупал, — холодно возразил Вакарис.

— Пардон, раз это режет вам слух, скажу — прикормили. Уж против этого вам нечего возразить.

— Это обязательные условия ведения бизнеса в нашей стране, — с едва уловимым сарказмом в голосе напомнил банкир вице-премьеру, заставив того гомерически расхохотаться.

Успокоившись, Валентин Петрович покачал головой.

— Только сколько не корми собак, защитить тебя они смогут лишь от какого-нибудь пьяного хулигана. А если что посерьезнее, Роберт Янович? Подожмут хвосты твои псы, да и разбегутся враз — как, к примеру, от какого-нибудь злого медведя.

Вакарис без труда догадался, что имеет в виду его собеседник, и осторожно уточнил:

— Злой медведь, следует понимать, это вы — Валентин Петрович?

— Может, и я, — вновь нацепив на лицо маску простодушия, пожал плечами тот. — Такой, знаете ли, медведь-шатун.

— Это которого разбудили во время зимней спячки? — уточнил Вакарис. — Не только злой, но и голодный?

— Ну, — пожал плечами Валентин Петрович, — если и голодный, то не настолько, чтобы кормиться у кого-нибудь с руки. Я персона иного полета, чтобы вы знали, — высокопарно заявил он. — А что шатун — так в этот термин я вкладываю иной смысл: много езжу, шатаюсь, так сказать, по стране и миру, утоляя личное любопытство и расширяя кругозор… По этой причине знаю достаточно разных интересных людишек. И им полезно иметь в знакомцах у себя подобного «шатуна». Зайдет вот меж ними спор какой порой, конфликтик вспыхнет… И кому тогда в посредниках выступать, дабы уладить дело? Меня кличут! Вот по этой-то причине, уважаемый Роберт Янович, меня к вам, в этот ваш скучный кабинетик, между прочим, и занесло.

— Угу, вице-премьер, это звучит! — признал Вакарис. — Да только мне…

Валентин Петрович перебил его, уточнив:

— Я уже давно не вице-премьер. Так, в обыкновенных советниках теперь числюсь. Вице-премьером же меня просто по старой памяти зовут, а я и не возражаю.

— Я хотел сказать, — продолжил Вакарис, интонацией голоса давая понять собеседнику, что уже пора переходить к основной теме его визита, — что, может, не в тот кабинетах вы попали? Зайдя в наш банк, вы, возможно, ошиблись адресом, уважаемый Валентин Петрович? Только на этой скромной московской улице их целых шесть штук! Видите ли, за последнее время у меня нигде и ни с кем не было никаких споров. Все конфликты я предпочитаю гасить в зародыше, по причине чего в услугах «шатуна» не нуждаюсь.

Вице-премьер, который на деле оказался вовсе и не вице-премьером, приняв словесную игру, насмешливо хмыкнул.

— Это похвально, Роберт Янович. Только не ошибся я адресом, уж будьте спокойны. В силу своего положения, я иногда владею такой информацией, какой позавидовала бы любая официальная силовая структура. А уж владельцу скромного банка о ней можно лишь мечтать. Она, информация эта, не просто конфиденциальная, а, как в свое время говорил незабвенный Аркадий Райкин, «спетф-цефит-ческая»[9]!

— Что вы имеете в виду? — проявил нетерпение Вакарис.

«Вице-премьер» усмехнулся, неторопливо поднес к губам чашку и отхлебнул из нее кофе с выражением лица, будто пьет крутой кипяток, хотя на самом деле к этому времени кофе уже успел остыть. Почмокав после этого губами, Валентин Петрович наконец-то решил заговорить о деле.

— Хорошо, Роберт Янович. Я уже упоминал здесь о людях, питающих определенный интерес к вашему банку. Еще раз подчеркну — это весьма серьезные и могущественные господа! Все последние проверки вашего банка, ставлю вас в известность, инициированы именно ими. Эти господа мечтают любым способом выдавить вас со столичного рынка банковских услуг.

— Это секрет Полишинеля, — сдержанно заметил Вакарис. — Давление, о котором вы говорите, я ощущал с того самого дня, как окунулся в банковский бизнес. Многие покушались на нас, да только зубки-то пообломали!

— О, да, Роберт Янович! Банк ваш весьма устойчив, а лично против вас оказалось не так-то просто найти компромат. Однако смею заверить вас — это лишь дело времени. Найдут, Роберт Янович, обязательно найдут. Его, при желании, можно найти на каждого.

На губах Вакариса заиграла осторожная улыбка.

— И вы предлагаете мне отдать им банк, пока эти ваши серьезные люди, господин «премьер-шатун», не нарыли что-то против моей скромной персоны?