Настоящие, или У страсти на поводу

— Отлично! — заявила я, решительно шагая по коридору. — Хочет Леонард или нет, но мы поговорим. Поговорим и я всё выясню. Посмотрю ему в глаза и узнаю правду.

Но в кабинете никого не оказалось. Совсем никого.

Я растеряно стояла посреди пустого помещения, смотря как ветер, проникая через распахнутое окно, раздувал парусами легкие занавески, принося из сада ароматы летних цветов.

Розы…

Снова этот запах. Он что теперь вечно будет преследовать меня во сне и наяву, травить душу и сводить с ума?

Из сада? Или…

На столешнице лежал вскрытый белоснежный конверт без подписи.

Да, я знала, что читать чужие письма нельзя, и в другой раз никогда бы так не поступила. Но сейчас была слишком взволнована, возбуждена и взвинчена, чтобы мыслить здраво.

Конверт меня словно магнитом манил.

Белоснежная бумага была такой плотной наощупь и в нос ударил запах розовой воды. Да, ей не надо даже подписывать свои послания. Этот аромат всё скажет без лишних слов.

«Скучаю без тебя. Считаю часы до следующий встречи. Не томи и не мучай меня больше. Я жду!»

В глазах потемнело, а рука с силой сжала бумагу, скомкав в комок.

Неправда. Ложь! Не может быть!

Это она! Снова она! Армель Констанци! Великие, как долго она будет вмешиваться в мою жизнь и жизнь других?

«Но ты же сама всё видела, — горько шепнул разум. — Своими собственными глазами».

— Я должна с ним говорить, — стукнув кулаком по столу, выдохнула я и мотнула головой.

— Леонард уехал, — произнесла свекровь, застывая в дверном проёме.

Красивая, можно сказать совершенная, с холодным взглядом голубых глаз, в которых сейчас горел триумф.

Интересно как давно она там стояла и что успела увидеть?

— Куда?

Я с трудом заставила себя разжать кулак. Измятый, деформированный комок с тихим шелестом упал на столешницу, качнулся и застыл.

— По делам. Сын давно не сообщает мне о своих планах. Вам, я так понимаю, тоже?

Теперь к блеску прибавилась ядовитая улыбка.

— Вас это не касается.

— Часто роетесь по чужим вещам, графиня? — сладко спросила она, указав взглядом на комок. — Бандитское прошлое не даёт покоя?

— Оставьте меня.

— Что такое? Сказка закончилась так и не успев начаться? А я ведь предупреждала.

— Вы ничего не знаете! Ни обо мне, ни о своём сыне!

— Ну, конечно, не знаю. Куда уж мне. Зато мне точно известно, что он сегодня не приедет ночевать. Останется в столице. Как думаете, один? Или найдет себе компанию?

— Меня ваше мнение не интересует, — процедила я и выскочила из кабинета, едва не сбив ненавистную свекровь. Но та успела вовремя отскочить в сторону, давая мне пройти.

Мне не хватало воздуха. Горло сковал спазм, мешающий нормально вдохнуть. Внутри всё болело и горело.

Вроде бы все доказательства перед носом, а я всё равно отказывалась в это верить.

— Надо поговорить с ним. Посмотреть в глаза и поговорить. А не гадать и выдумывать.

Наверное, прав был Эйдан, я всё такая же наивная дурочка, которая привыкла верить всем и думать о людях только хорошее. Ничему меня жизнь не учит.

«В последний раз», — пообещала себе, выбегая на улицу и направляясь к конюшням.

— Леди Торнтон? — удивленно произнёс Керит, вскакивая с пенька.

— Запрягай лошадей. Прямо сейчас.

— Но граф не разрешил.

— Я прошу тебя, Керит. Это очень важно. Графа я возьму на себя.

— Мне и так досталось за то, что я позволил вам уйти в тот особняк, — признался тот, отводя взгляд. — Лорд Торнтон второго раза не простит.

— Керит, — произнесла я твёрдо. — Если ты не отвезёшь меня туда, куда я прошу, то я найду другой способ это сделать. Может, лучше, если я поеду под твоим присмотром?

Кажется, мне удалось найти способ его переубедить или хотя бы задуматься.

— Я тебе угрожаю. Графу об этом так и скажем.

— Всё это плохо кончится…

— Я прошу тебя.

— Хорошо.

Упряжка была готова через пятнадцать минут. Всё это время я провела на улице, нервно меряя шагами дорожку, теребя браслет, разглаживая складки платья и тяжело вздыхая.

Огромный особняк на Таргар-роу с колоннами, облицованный жутким зелёным мрамором. По рассказам Селины я знала, что год назад его снимал Дерек, теперь пришла очередь Армель.

— Если надумаете пойти туда, то я с вами, — произнёс кучер, когда мы остановились чуть в стороне от особняка. — Больше не пущу одну.

— Спасибо, Керит, — ответила я, даже не пытаясь улыбнуться.

А взгляд был прикован к входной двери.

Там или нет? Сейчас выйдет или только войдет? Правда или ложь?

«Если ты не придёшь, я покончу с собой!» — гласила записка, пропахшая дурманящей, вызывающей рвотные позывы, розовой водой.

Леонард даже не стал думать, как, откуда и от кого Армель Констанци узнала о том, где он сегодня собрался ночевать. И как вообще оказался не дома, а в столице.

У маркизы были деньги, связи и возможности сделать это, и она сделала. Поразительная навязчивость, граничащая с безумием, которое Элкиз даже и не думал поддерживать.

Торнтона взбесило другое. Сама записка и тон, в котором она была написана.

Маркиза действительно думает, что он как дурачок на это клюнет? Бросится вытаскивать из петли и утешать? Будет заверять в вечной любви и захочет бросить жену?