Настоящие мужики детей не бросают

— Я тебе сейчас задам несколько вопросов. Это официальный допрос. Ты ответишь и распишешься за свои ответы. Сразу же предупреждаю: если солжешь, будешь отвечать за ложь по статье Уголовного кодекса, а он предусматривает несколько лет тюремного заключения. Все понятно?

Она кивнула.

— Вспомни день первого января. Первую половину. Когда Крикунов ушел из дома? И куда, если он тебе об этом говорил?

— Первого января?

— После одиннадцати часов.

— Да, он уходил. Без пятнадцати двенадцать, кажется.

— Куда?

— Сказал, что идет навестить мать погибшего одноклассника.

— И сколько он отсутствовал? Когда вернулся?

— В два часа. Я как раз приготовила харчо, ему вдруг захотелось, оно доваривалось, и тут Сережа появился, — вспомнила Лена. — А в чем дело?

— Ни в чем. Напиши: «Здесь с моих слов записано верно», поставь число и распишись.

Лена расписалась. Кравец сразу почувствовал азарт, как охотник, напавший на след убегающего кабанчика.

— Так, и еще несколько вопросов, — разохотился он. — Ты ничего не заметила особенного, когда он вернулся?

— Что именно?

— Может быть, он был чрезмерно возбужден?

— Да, был, но я подумала, что он выпил, когда навещал мать погибшего одноклассника. Он хотел по дороге купить что-то из спиртного…

— А денег он не приносил?

— Денег? — Лена вдруг покраснела. — Да, приносил. Он дал мне двести долларов, сказал: «Возьми на домашние расходы!» — хотя обычно эти деньги Сергей выдавал пятого и двадцатого числа. Я даже удивилась, а он сказал: «Это дополнительно к основным! Надо нам получше питаться! Покупай фрукты, соки, йогурты, себе что-нибудь купи!» И тут он вытащил еще сто долларов. Весело сказал: «Это тебе новогодняя премия!» Я еще спросила: «Откуда?» А он сказал: «Какая разница!» Больше ни о чем и не спрашивала.

Старлей тщательно все записывал, каждое слово, и от волнения у него даже испарина выступила на лбу.

— У тебя сохранилась хотя бы одна из купюр?

Она кивнула, принесла две стодолларовые бумажки. Кравец осторожно взял обе за краешек и на глазах изумленной Лены вложил в свой блокнот.

— Не беспокойся, через два дня я их верну! А еще доллары у Сергея не видела?

— Видела, целую пачку.

У Кравца волнительно забилось сердце. Он даже вспотел. Вытащил платок, вытер лоб.

— И как он объяснил, откуда они у него появились?

— Сказал, что мать дала на машину, а покупать ее ему не хочется. Он не любит ездить. И сам же предложил: «Давай лучше потратим на гульбу!» Я молчала. Потом Сергей спросил: «Как ты считаешь?» Я пожала плечами. Не мои же деньги.

— Понятно. Вот здесь распишись: «С моих слов записано верно» и подпись…

Подружка Крикунова расписалась в протоколе допроса. Старший лейтенант убрал блокнот в папку, поднялся, прошел на кухню, где вкусно пахло котлетами, увидел на подоконнике пустые бутылки из-под «Балтики» номер три.

— А где твой дружок сейчас?

— Не знаю. По каким-то делам поехал.

— По каким?

— Я не знаю. Меньше знаешь, лучше спишь, верно? — рассмеялась она.

— Может быть. Он любит «Балтику» третий номер? — поинтересовался сыщик.

— Да.

— И пьет прямо из бутылки?

— Из бутылки.

— Одну пустую бутылку взять можно? — спросил он.

— Хоть две! — Лена хихикнула. — На сигареты не хватает?

Оперативник не ответил, взял одну из них, посмотрел на свет, положил в папку, двинулся к прихожей, но неожиданно обернулся, взглянул на Лену:

— Тебе больше мне нечего сказать?

— А вам мне?

— Есть несколько слов.

— И каких же? — усмехнулась она. — Ласковых?

— О своей судьбе пора подумать. И не держаться за этого… — он не договорил.

— За кого не держаться-то?

— Сама знаешь.

Узнав у Лены адрес матери Крикунова, Кравец вышел, остановил первую попавшуюся машину и помчался к ней в офис.

Там справляли чей-то день рождения, и хозяйка явилась перед ним раскрасневшаяся, с игривым блеском в глазах. Однако вопрос о том, давала ли госпожа Крикунова сыну доллары на покупку автомобиля, ей совсем не понравился.

— А почему это вас интересует? — насторожилась она. — Это мое сугубо личное дело!

— Вы хотите, чтоб я вас вызвал повесткой и в удобное для меня время, и на весь день, так?! — рассердился Кравец. — Или попросил бы своих друзей из налоговой полиции всерьез заняться вашей бухгалтерией? Войны с властями захотелось?! Так вы ее получите!

Он резко поднялся, захлопнул блокнот и двинулся к выходу. Трюк был рассчитан безукоризненно.

— Подождите! Зачем же сразу объявлять войну? — умеряя свои амбиции, спохватилась директриса. — Пожалуйста, я готова на него ответить, тем более что тут нет никакой тайны.

— Так отвечайте! — Старлей вернулся на место, вытащил блокнот и ручку.

— Я не давала ему доллары на покупку машины, у него своих денег хватает, это во-первых, а во-вторых, он терпеть не может машин, от которых воняет бензином, и мне было бы странно вообще слышать от него такую просьбу. Еще есть вопросы?

— То есть вы утверждаете, что вообще никаких денег ни перед Новым годом, ни первого января своему сыну не давали? — уточнил свой вопрос старлей.

— И не давала, и не виделась с ним! — твердо заявила Крикунова и тотчас смягчила тон: — Увы, к сожалению. Такой тяжелый был год для нашей фирмы!