Настоящий джентльмен. Часть 1

Вся эта разноязыкая толпа выстраивалась в длинные очереди с подносами в руках, в раздаточных противнях исходили ароматами горы риса, куриных окорочков, печеных овощей, салатов. Народы Вавилонской башни сметали это все, как стая саранчи, из двухстворчатых дверей, из глубины кухни, сквозь облака пара появлялись другие экзотические гомосапиенсы в белых поварских колпаках, выкатывая новые заряды нескончаемой еды.

Всякий человек, будь он эстонец или русский, казах или болгарин, попадая впервые в чужую страну, поначалу теряется. Все вокруг незнакомо и непонятно, звуки речи не значат ничего. Человеку становится тоскливо, он хочет домой. Прожив больше половины жизни за границей, я привык к тому, что рядом со мной существует параллельная реальность, от которой я отделен невидимой стеной, я плыву в своей лодке по бурному потоку, наблюдая его со стороны. И наоборот: приезжая в Россию, я всякий раз испытываю легкий шок. Все понимают меня, и я понимаю всех. Нет ни стены, ни преград, ты стоишь перед своим народом голый, как на пляже. Душу щемит неизъяснимая печаль, и хочется поскорее снова на чужбину.

В кантине Би-би-си стоял многоязыковый галдеж, как на птичьем базаре. Меня окружали дети разных народов, и, глядя на них, я невольно думал, какое все-таки правильное название у нашего здания: Буш-хаус. Английское слово bush — это «кустарник» или «дикая незаселенная местность»; скажем, австралийскую глубинку называют именно так, да и африканские бушмены, семантически, тоже ушли недалеко.

Например, другое крупное здание, принадлежащее Би-би-си, называлось Уайт-сити, там располагалось телевидение. Если бы Всемирную службу разместили в нем, то международное вещание можно было бы сворачивать сразу, поскольку такой адрес в эфире звучал бы как оскорбление, как неприкрытый расизм.

Все эти мои измышления, однако, не имели ничего общего с действительностью. Буш-хаус назвали в честь господина Буша, который его построил. Ирвинг Тар Буш (1869–1948) был американским бизнесменом, унаследовавшим от отца огромное состояние. Предок семьи Бушей, Ян Бош, прибыл в Новый Амстердам (так тогда назывался Нью-Йорк) из Голландии в 1662 году, но потомки, видимо, решили поменять фамилию «Бош» на «Буш» и быть как все.

Ирвинг Буш в молодости совершил с отцом кругосветное путешествие на семейной двухмачтовой шхуне «Коронет», был красавцем и завидным женихом. Ирвингу был 21 год, когда безвременно и внезапно умер его отец, Руфус. Он по ошибке выпил ядовитую настойку аконита, синего цветочка, который на Руси называют «борец» или «волкобой». Руфусу было 50 лет. Зачем в семейном комоде хранилась смертельная отрава и почему произошла эта трагическая ошибка, история умалчивает.

На оставшиеся от отца деньги (2 миллиона, примерно 55 миллионов на 2021 год) Ирвинг построил в Бруклине большой торговый порт, где работало 25 тысяч человек, а позже — небоскреб в неоготическом стиле, «Буш-тауэр», который до сих пор стоит на 42-й улице Нью-Йорка между Бродвеем и Шестой авеню.

В 1919 году, после Первой мировой войны, Ирвинг Буш получил разрешение на строительство крупного торгового центра за океаном, в Лондоне, на участке между Олдвичем и Стрэндом. В этом центре были спроектированы выставки и галереи, магазины, залы для конференций, библиотеки, небольшой театр, корт для бадминтона, кинотеатр, бассейн, клуб и ресторан.

4 июля 1925 года, в День независимости США от британского владычества, лорд Бальфур, автор Декларации 1917 года, положившей начало государству Израиль, торжественно открыл первое здание. На роскошном фасаде, обращенном к Кинг-стрит, в обрамлении колонн красовались статуи, символизирующие англо-американскую дружбу. Ниже шла высеченная на камне надпись To the friendship of English speaking peoples («За дружбу англоязычных народов»).

Американский архитектор Уильям Корбетт построил все по последнему слову техники. Каркас здания, собранный из прочных стальных балок, был заполнен серым портлендским камнем, а внутри отделан полированным ракушечником. На момент открытия это было самое дорогое здание в мире. Через 10 лет закончили еще четыре крыла, и в 1935 году комплекс был готов.

Когда рыли котлован под фундамент, то нашли почерневшую от времени мраморную голову римского военачальника. Волевое лицо, а на лице — все пороки, погубившие Рим: жестокость, жадность, жажда власти.

В том, что это римлянин, у меня сомнений не было. Людей такой внешности туманный Альбион не производил, да и места вдоль берега Темзы были территорией римского Лондиниума. В глубоких подвалах домов на Стрэнде (Strand — «дорога вдоль реки») кое-где сохранились древние термы и бани.

Когда я приехал работать на Би-би-си, мраморная голова стояла в вестибюле на постаменте, и многие, проходя, непременно шлепали ее по древнеримской лысине. Потом руководству это, видимо, показалось фамильярным, голову перенесли на центральную лестницу перед бельэтажем и соорудили для нее колпак из оргстекла с объяснительной надписью.