Настоящий мужик. История парня из Anthrax

Примерно в то же время я переехал в Тампу, и меня арестовали за попытку украсть фирменный круг с тренировочного стадиона «Янкиз». Теперь все это кажется глупым и смешным. Я попал на шестую страницу газеты «Нью-Йорк Пост», а мой фотопортрет угодил на обложку Rolling Stone, но владельцу «Янкиз» Джорджу Штейнбреннеру было не до смеха. Он обвинил меня в попытке взлома и кражи в особо крупных размерах, поскольку цена этого круга превышала штуку зелени. Оба обвинения считались тяжкими преступлениями, поэтому мне пришлось нанять адвоката по уголовным делам. Его услуги обошлись мне в 25 000 баксов. К счастью, мне только что поступили деньги за следующую пластинку, поэтому были наличные, но мои глупые выходки стоили мне денег, на которые я мог бы спокойно жить. В течение всего лета, переходящего в осень, это дело висело у меня над головой, и я понятия не имел, чем все это закончится. Есть поговорка, что любая пресса полезна, и, как ни странно, моя пьяная выходка сделала Anthrax полезную рекламу. Я шел по улицам Нью-Йорка, а мне говорили что-то вроде: «Эй, Скотти, где круг с базы? Вот ты красавчик!»

Фэны были в восторге от моей тупой выходки. Многие думали, что я вломился на домашний стадион команды. Если б я так сделал, то наверняка бы до сих пор гнил в тюряге. Я улыбался тем, кто шутил по этому поводу, но внутри меня всего трясло. Адвокат сказал, что в тюрьму я не сяду, поскольку это мое первое нарушение. Он сказал, вероятнее всего, придется выплатить кругленькую сумму штрафа и выполнить сотню или более часов общественных работ. Мне наверняка придется надеть оранжевую униформу и вычищать дерьмо с обочины дороги. Но большей проблемой было то, что я обвинялся в тяжких преступлениях, и с такими записями о визе я мог не мечтать. Вот это была настоящая головная боль, и у моего адвоката по-прежнему не было ответа на этот вопрос. Потом Гэри ДеллЭбейт, исполнительный продюсер «Шоу Говарда Стерна», позвонил мне и сказал: «Мы прочли о тебе на шестой странице. Говард хочет знать, не хочешь ли ты обсудить это на радио».

Многие годы я был большим фэном Говарда Стерна, поэтому ответил: «Было бы здорово. Мне только нужно связаться со своим адвокатом и прикинуть, о чем я мог бы рассказать».

«Тебе ни в коем случае нельзя присутствовать на этом шоу и каким-либо образом высмеивать эту ситуацию, – ответил адвокат. – Все серьезно. Если адвокаты Штейнбреннера почуют, что ты решил сделать из этого фарс, ты только усугубишь свое положение».

Я был крайне раздражен. Я перезвонил Гэри и передал слова адвоката. На следующий день Гэри мне перезвонил: «Слушай, мы не хотели тебе говорить, но мы уже поговорили со Штейнбреннером, и он придет на шоу, так что сможешь за все перед ним извиниться».

Штейнбреннер время от времени ходил на шоу Стерна, и если он хотел со мной поговорить, я был бы рад извиниться перед ним в прямом эфире. Я сказал об этом своему адвокату, и он ответил, что план звучит неплохо, он обдумает его и перезвонит. Через пятнадцать минут он позвонил и сказал, что поговорил с адвокатом Штейнбреннера, и тот ничего не слышал о том, что Штейнбреннер собирается на шоу Говарда Стерна. «Я не знаю, что они там пытаются замутить, но лучше бы тебе перезвонить этому парню и сказать, что ты не пойдешь».

Меня трясло от злости. Я позвонил Гэри и сказал: «Зачем вы мне пудрите мозги? Адвокат только что сказал мне, что Штейнбреннер ничего об этом не знает. Чувак, это моя жизнь, а не шутки».

– Скотт, я тебе клянусь, что Джордж завтра выйдет на связь, – настаивал Гэри. – Говард ждет тебя в эфире ровно в семь утра. Ты позвонишь в 6:55. Я организую линию с Джорджем, и если ты услышишь, что это не он, можешь просто повесить трубку.

Я перезвонил своему адвокату, и он сказал, что я вполне могу участвовать, но лишнего не болтать, если не хочу нажить себе еще больше проблем. То есть никаких шуток. Меня это вполне устраивало. Я хотел лишь одного – чтобы все это поскорее закончилось. На следующее утро я позвонил в 6:55, Штейнбреннер уже был на связи. Нас вывели в прямой эфир. Говард кратко рассказал о случившемся. Он поговорил с Джорджем о том, что «Янкиз» вышли в стадию плей-офф. Потом Говард немного потрепал мне нервы. Наконец он сказал: «Ладно, Скотт. Ты здесь, чтобы извиниться перед мистером Штейнбреннером за то, что натворил во Флориде».

Предыдущую ночь я сидел и писал: «Уважаемый мистер Штейнбреннер, мне очень-очень жаль». Я чувствовал себя сраным шестиклассником, которого поймали, когда он плевался шариками из жеваной бумаги, и отправили к директору. Но я положил перед собой листок бумаги и извинился от самого сердца, потому что я большой его поклонник и не хотел причинить вреда. И уж, ясное дело, я никак не пытался опорочить имя «Янкиз».

«Сэр, это было из ряда вон выходящее событие, – ответил я. – Меня никогда в жизни не арестовывали, не тот я человек. Я слишком много выпил и совершил большую ошибку. Я никому не причинил боли. У меня не было злого умысла. Клянусь, что этого больше никогда не повторится. Я больше никогда не буду связываться с законом».