Настоящий мужик. История парня из Anthrax

Завершив тур в поддержку «Stomp 442», мы взяли несколько недель перерыва, а потом сразу же приступили к работе над следующим альбомом, «Volume 8 – the Threat Is Real». Я по-прежнему психологически страдал из-за второго провального брака. Не скрою, что первый проебал сам. Нам не надо было жениться; я ее не любил. Мне было 23 года, и я был слишком молод. На этот раз я считал, что все может получиться, но я не считал, что в этом есть моя вина, и не сразу понял, что, может быть, брак был обречен.

Продав дом, мы с Дебби переехали на квартиру в Голливуд, где я практически не появлялся. Я оплачивал аренду и все счета, а она там жила. Я позволял этому происходить долгое время после нашего расставания, и это было с моей стороны слабовато, но я был сосунком; позволил ей себя использовать.

Точно не скажу, то ли два дерьмовых брака произвели короткое замыкание в мозгу, то ли что-то другое вырвалось из клетки, пока я был на гастролях с Pantera, но с 1997-го по 2000-й я отрывался так, что мои легкие увлечения моделями и тусовщицами с Джоном в начале 1990-х выглядели так, словно я какой-то ебаный алтарник. Постоянно слышишь рассказы о молодых группах, которым удается привлечь к себе кое-какое внимание, и вдруг они слетают с катушек, начинают употреблять ЛСД, колоться и водить тачку в нетрезвом состоянии. Если им удается пережить эти годы безумия, к третьему-четвертому альбому они уже остывают. Я был полной им противоположностью. Наркотой не баловался, но пил достаточно, чтобы заработать цирроз печени. Джон стал пить меньше, но не я. Может быть, после того как моя карьера резко взлетела вверх, а потом так же резко рухнула вниз, я подумал, что никогда не смогу вернуться на вершину. А может, в самом начале я слишком переживал, что облажаюсь, и, почувствовав вкус славы, понял, что он вовсе не так сладок, каким казался, и тогда мне стало плевать абсолютно на все. Как бы то ни было, я начал жить без надежды на завтра. Это очень напоминало фильм «Яркие огни, большой город», только без кокса, или «Американский психопат» без убийств, или даже скорее Чарльза Буковски без шлюх.

В Нью-Йорке я тусил со многими говнюками и заигрывал со многими падшими девушками. Одному оставаться не хотелось, потому что я был подавлен. Как бы безумно весело порой ни было, я влачил жалкое существование. Каждый день я просыпался с ощущением пустоты и похмелья. И с утреца я бахал пивка, чтобы избавиться от головной боли. Спасибо, Дайм.

Когда я был в Лос-Анджелесе, мы обычно собирались с нашей соседкой Трейси, которую я знал много лет, и ее парнем Джесси. Он работал в баре «У папочки» в районе Вайн. Я ехал с ним на работу около пяти вечера, а в 5:30 уже квасил. Бар закрывался в два ночи, и бармены начинали бухать. Разогревались ирландскими автобомбами и, казалось, пили целую вечность.

Все это время Anthrax вкалывали как проклятые, и каким-то чудом мне удавалось переключаться с пьяного дебошира на преданного участника группы. Я по-прежнему горжусь песнями, которые мы написали для пластинки «Volume 8 – The Threat Is Real». Они получились очень разноплановыми и тяжелыми, с современным звучанием и убойным грувом. В 1998-м мир захватил нью-метал, но мы явно к этому никакого отношения не имели. Если уж на то пошло, мы играли старый металл, поэтому заставить кого-то нас разогревать оказалось непросто. Поскольку контракта у нас не было, мы записали альбом в своей студии в Йонкерсе, а Пол Крук выступил продюсером. Мы работали над «Volume 8» целый год и, должно быть, не меньше сотни раз переписывали песни «Killing Box» и «Harm’s Way», пока они не получились как надо. Все песни мы подвергли тщательному исследованию, потому что, возможно, это был наш последний шанс. Желая сделать эту пластинку нашим возвращением, мы пересмотрели прежние взгляды и спорили буквально обо всем. До кулаков, конечно же, не дошло, но временами мы были к этому очень близки.