Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру

– Думаю, – сказал я, – что было бы ошибкой делать какие-либо выводы, пока мы не услышали все детали касательно данного пациента.

Лалита закатила глаза.

– Однако, – добавил я, – я склоняюсь к тому, чтобы согласиться.

Обтекаемые ответы, к которым впоследствии не придраться, хороши в политике. Но в медицине ты должен быть уверенным в своей точке зрения и уметь ее отстоять.

Лалита нацарапала что-то в своем списке задач, после чего наклонила его в мою сторону и криво улыбнулась. Я опустил глаза и увидел слово «политик» с указывающей на меня стрелкой. Возможно, она была права. Возможно, я действительно старался давать во время обхода расплывчатые ответы, чтобы их потом нельзя было использовать против меня.

Мы молча слушали, как Ариэль излагает подробную клиническую информацию, то и дело убирая свои вьющиеся рыжие волосы с глаз, в то время как Крутой требует от нее объяснить результаты трансторакальной эхокардиографии[55]. То, как она держалась после бессонной ночи, заслуживало восхищения. Я после ночного дежурства выглядел как кусок дерьма.

– Итак, доктор Маккарти, – сказал Крутой по завершении ее доклада, – вы услышали про пациента все, что надо. Каков ваш диагноз?

– Все услышанное мной, – сказал я повернувшимся ко мне головам, – указывает на отравление литием. Избыток лития в организме привел к почечной недостаточности. Которая, в свою очередь, вызвала гиперволемию – переизбыток жидкости в организме. Жидкость попала в легкие и сердце, и у пациентки началась…

– …гипоксия, – закончил Крутой за меня. – Очень хорошо. Я согласен. Следующий пациент.

Но я не был готов переходить к следующему пациенту. В голове крутился совет, который дал Байо, – по сути, все подвергать сомнению, – и я не мог отделаться от одной мысли по поводу пациента Ариэль, которая не давала мне покоя.

– Но как так вышло? – спросил я. Все замерли на месте. На секунду я почувствовал себя персонажем какого-нибудь детектива. Переводя взгляд с одного коллеги на другого, я добавил: – Это какая-то бессмыслица. Как у нее в организме мог вообще оказаться избыток лития?

– Передозировка, – сказала бойкая студентка-медик. У нее были светлые волосы с рыжим оттенком и веснушка на кончике носа.

Меган, четвертый интерн из нашей группы, покачала головой. У нее было доброе, открытое лицо и пронзительно голубые глаза. Подобно мне, в студенчестве она занималась лабораторными исследованиями, а на вводном занятии мы обменялись парой слов по поводу того, что однажды станем гематологами[56]. Она была родом из Далласа и тщательно скрывала акцент, который давал о себе знать лишь после пары бессонных ночей.

– Пациентка принимала одну и ту же дозу лития на протяжении двенадцати лет, – сказала она, проведя рукой по своим светло-русым волосам, – и прежде с этим никаких проблем не возникало.

– Попытка суицида, – задумчиво предположил Диего, ординатор кардиологии. – Крик о помощи. Что-то типа того.

– Я поговорила с ее мужем, – сказала Ариэль. – Женщина была в хорошем расположении духа. Получила повышение на работе. С нетерпением ждала отпуска в Тоскане, запланированного на это лето. Не вижу причин ей пытаться себя убить.

– Это хороший вопрос, – сказал Крутой. – И я согласен, что некоторые детали данного случая не поддаются объяснению. Доктор Маккарти, я попрошу вас подробнее его изучить после обхода. Между тем в целях экономии времени нам следует продолжить.

Позже я осознал, что его безжалостный прагматизм был единственным способом уложить обход в четыре часа.

– Да, сэр. Будет сделано, – сказал я и нацарапал «Литий?!».

После обхода мы собрались на черных кожаных диванах в ординаторской и распределили оставшуюся на день работу. Диего и Крутой потом ушли, чтобы мы могли восстановить силы после обхода и быстренько пообедать.

– Лалита, мне нужно, чтобы ты взяла посевы крови в двенадцатой, – сказал Байо, изучая список задач, составленный им за последние три часа. – А ты, Мэтт, доставь пациента из четвертой на КТ[57]. Меган, нам нужен центральный катетер для…

– А зачем КТ? – я был в ударе.

Он поднял на меня взгляд:

– Мы пришли к такому плану действий во время обхода. КТ нужна, чтобы исключить легочную эмболию. Вы не против, доктор?

Остальные врачи и студент-медик медленно повернулись в мою сторону. Бо́льшую часть времени в процессе обхода я тайком читал про диагностику и лечение легочной эмболии, готовясь к этому самому моменту.

– У пациента все классические симптомы эмболии, – робко сказал я. – Для пациентов в критическом состоянии рекомендуется приступать к лечению до проведения КТ. Зачем ждать? Мы же попусту тратим драгоценное время.

Байо улыбнулся – его манеры обезоруживали:

– Неплохо, доктор Маккарти. Кто-нибудь хочет прокомментировать?

Тишина.

– Или же все здесь попросту бездумно выполняют указания? – спросил он.