Настольная книга писателя

В рассказе отделанность не всегда отвечает намерению автора. Наиболее удачные рассказы – написанные набело, вернее, переписанные с черновика один раз. Так писались все лучшие мои рассказы. В них нет отделки, а законченность есть: такой рассказ, как «Крест», записан за один раз, при нервном подъеме, для бессмертия и смерти – от первой до последней фразы. Рассказ «Заговор юристов» – лучший рассказ первого сборника, весь написан с одного раза.

В. Шаламов

Каждая буква должна быть единственно возможной в тексте. Редактирование - для распустех и лентяев, вечных стажеров. Не суетись и не умствуй: прослушивай внимательно свое нутро, пока камертон не откликнется на истинную, единственную ноту.

М.Веллер «Гуру»

Андерсен обычно не оставлял нетронутой ни одной фразы в первоначальном тексте. Андерсен родился в бедной семье. Отец научил его кроить и шить, и Андерсен - чудесный выдумщик и шутник - применил эти познания в правке рукописей. Он брал кусочки бумаги разных цветов, вписывал на них поправки к тексту и затем не вклеивал их в рукопись, а артистически вшивал, ставил разноцветные латки.

К.Паустовский

Читая гранки, я всегда испытываю одно и то же желание — все заново переписать.

С.Довлатов

Бабель не показывал мне своих произведений, пока не считал, что они готовы. Любил отшлифовывать до блеска.

А.Пирожкова-Бабель

По нашему опыту, многим российским авторам нужно гораздо больше работать над словом. Исаак Бабель переписывал свой шедевр, «Любку Казак», двадцать два раза, в результате чего рассказ сократился с пятидесяти страниц до полутора.

Р.Грант

Сохранился экземпляр «Пармской обители», в которой Стендаль (прочитав критические замечания Бальзака) вклеил после каждой страницы желтые листы бумаги для того, чтобы наново переписать всю книгу - не для читателей, а для самого себя. В рукописях Стендаля его собственные пометки на полях наивны и прямолинейны. Иногда он пишет такие фразы: « Это нелепо, но следует так оставить, ибо это позабавит читателя».

А.Моруа

По плодам их узнаете их.

Библия

В бабелевской «Конармии» я вычеркивал все пышные прилагательные. Рассказы продолжали жить и без «девушек, похожих на ботфорты», «пожаров, горящих, как воскресенье»...

В.Шаламов

В стиле своем стараюсь вычеркивать всякую витиеватость, выспренность, излишнюю образность. Мне кажется, что во внешних завитушках и вывертах нельзя искать новизны.

М.Слонимский

Мне в литературе не нравится изящно-самоцветный образ, настораживает красивость.

В.Шукшин

Если вы сомневаетесь в прилагательном, вычеркните его совсем.

М.Твен

Необыкновенна трудна борьба со всякого рода словесной красивостью. Замечательно, что начинающих литераторов больше всего привлекают словесные побрякушки.

К несчастью, вкус изменяет коварно, словно исподтишка. Когда бьешься над удалением рифм, изгоняешь ассонансы (неисчислимое множество существительных с окончанием «ание», «ение», тьма причастий с окончанием «ущий», «ющий», «авший», глагольные формы одного времени и лица и т.д.), когда прислушиваешься к тому, как звучит фраза, в этот момент память подсказывает словечко, чрезвычайно подходящее ритмически. И вот оно предпочтено другому, часто - в ущерб ясности речи, в ущерб точности смысла.

Соблазн красивости очень велик.

К.Федин

Трудно не выдумать, а отказаться от выдумок

Г.Козинцев

Я постоянно ловлю себя на опасении, что у меня в каждой фразе осталось даже после правки некоторое количество словесного мусора. Я выбрасываю его яростно и беспощадно.

К.Паустовский

Громадная трудность в работе: угадывать литературщину. Ведь это оборотень. Это вурдалак, который прикидывается хорошенькой девушкой, соблазняет, заманивает. Как трудно бывает отказаться от какой-нибудь изящной метафоры, от пейзажа «с настроением»! Попробуй угадай, литературщина это или литература. Ведь так красиво. И ни у кого как будто не украдено. Вот это «как будто» и пугает.

Нет такого прибора вроде счетчика Гейгера, который определял бы степень излучения литературщины. Приходится определять самому, на глазок. У себя - бесконечно трудно. Все, созданное твоим родным воображением, кажется тебе драгоценностью.

О, черт возьми, да как же ее распознать? В том-то и окаянная ложность, что: у других видно, а у себя нет.

Литературщина многолика. Это избитые сюжеты, затасканные метафоры, пошлые сентенции, глубокомысленные рассуждения о пустяках. Это и почти литература, во всяком случае, нечто похожее на настоящую большую литературу. Это длинные, на полстраницы, периоды с нанизыванием фраз, с нарочито корявыми вводными предложениями, утыканными, как гвоздями словами «что» и «который - под Толстого; или такие же бесконечные периоды, состоящие из мелкой психологической требухи - под Пруста. Это сочные, влажные, сырые, мглистые, нежно-палевые, пропахшие дождем и гарью пейзажи - под Бунина. Это занудливые, но многозначительные «разговоры ни о чем» - под Хемингуэя.

Ю.Трифонов