Аналитику следует воздерживаться от сообщения своего контрпереноса клиенту с тем, чтобы обеспечить себе внутреннюю свободу в исследовании своих чувств и фантазий. Переживание пациентом «отвержения» аналитиком надо исследовать и интерпретировать как запрет на эдиповы желания, нарциссическое унижение, сексуальную неполноценность и кастрацию. При этом чем удовлетворительнее собственная сексуальная жизнь аналитика, тем лучше он сможет помочь пациенту разрешить эти проблемы.
У. Штейнберг (2017) выделяет следующие мотивации эротизированных отношений психолога.
1. Сексуальные переживания психолога могут служить гиперкомпенсацией его личностной незаинтересованности клиентом в сочетании с такими факторами, как неудовлетворенные сексуальные потребности, подавленная сексуальность психолога или сексуализированное символическое стремление к целостности.
2. Психолог может проецировать на клиента свои неудовлетворенные сексуальные потребности.
3. Эротическая реакция психолога может иметь отношение к его собственным невротическим фантазиям. Психологи, которые боятся своей невротичной сексуальности, могут бессознательно передавать это отношение клиентам. В этом случае оба пытаются подавить свою сексуальность, вместо того чтобы признать ее и проанализировать.
4. Сексуальное влечение психолога может возбудить сознательное или бессознательное соблазняющее поведение клиента.
5. Сексуальная реакция психолога может быть бессознательным восприятием подавленной, неразвитой сексуальности клиента.
6. Психолог становится объектом, на который проецируется содержимое бессознательного клиента. Возможно, устанавливая сексуальный контроль над психологом, клиент компенсирует свое ощущение беспомощности; или соблазнение психолога может быть проверкой его способности справляться с сексуальностью клиента; или это соблазнение может оказаться для клиента способом ощутить свою ценность.
Проекция клиента
Я перед ним виноват, следовательно, я должен ему отомстить.
По З. Фрейду (2015) пациент облегчает мучительную ситуацию внутренней борьбы, с помощью проекции помещая в аналитика все плохое и чуждое своему «Я». В это время аналитик интуитивно обнаруживает связи фрагментов переживаний пациента, которые тот не может связать, и предлагает интерпретацию. Если она верна, пациент испытывает
А. Фрейд (2016) и К. Хорни (2019) описывают
Ш. Ференци (2008) отмечает, что пациенты чрезвычайно чувствительны к пожеланиям, склонностям, симпатиям и антипатиям своего аналитика, даже если тот совсем не осознает их повышенную чувствительность. Вместо того чтобы противоречить аналитику или обвинять его в ошибках и слепоте, пациенты
М. Кляйн (2001) и ее последователи отличают от проекции проективную идентификацию
. Т. Огден (2001) выделяет три стадии проективной идентификации:1) аспект самости пациента, который изгнан в фантазии, отрицается и приписывается аналитику;
2) пациент сохраняет связь с проецируемыми на аналитика желаниями и фантазиями для контроля над ними и заставляет аналитика почувствовать их и даже действовать в соответствии с ними;
3) пациент отождествляется с аналитиком в отношении изгнанного чувства, идеи или представления о себе, получая их обратно от терапевта.
Автор описывает четыре функции проективной идентификации
:1. Защита, чтобы дистанцироваться от нежелательной части себя или сохранить ее в силе у аналитика.
2. Коммуникация, чтобы сделать себя понятным, вынуждая аналитика к восприятию совокупности чувств пациента как собственных.
3. Связь с аналитиком, чтобы взаимодействовать с достаточно автономным объектом и получить проекцию, пока еще недостаточно дифференцированную, для того чтобы дать возникнуть ошибочному восприятию и способствовать возникновению чувства единения.
4. Путь к психологическому изменению, чтобы преобразовать проекцию через реинтроекцию после ее изменения аналитиком, как это происходит в отношениях между младенцем и матерью.