Настройщик

— Вы только что убили моих друзей. Вы ударили меня и после этого требуете сотрудничества? Я служу Ее Величеству.

— Больше не служите, мистер Дрейк. Предатели недостойны такой чести.

— Предатель? — Эдгар почувствовал, как у него закружилась голова. Теперь он наконец сел. — Это безумие.

— Мистер Дрейк, ваши недомолвки ничем вам не помогут.

— Я ничего не понимаю. Предатель? На каком основании?

— Основание? Помощь и оказание содействия майору медицинской службы Энтони Кэрролу, шпиону и предателю.

— Энтони Кэррол?

Лейтенант ничего не ответил. По его лицу пробежала едва заметная ухмылка.

— Доктор Энтони Кэррол? Энтони Кэррол — лучший британский солдат во всей Бирме! Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите!

Они молча глядели друг на друга. Раздался стук в дверь.

— Войдите, — позвал лейтенант.

Дверь отворилась, и в помещение вошел капитан Нэш-Бернэм. Вначале Эдгар едва узнал в вошедшем того решительного и жизнерадостного человека, с которым провел ночь на пве в Мандалае. Форма на нем была грязная, помятая, щеки не выбриты, под глазами огромные мешки.

— Капитан! — сказал Эдгар, снова поднимаясь. — Что здесь происходит?

Капитан взглянул на Эдгара, а потом на лейтенанта.

— Лейтенант, вы уведомили мистера Дрейка о предъявленных обвинениях?

— Кратко, сэр.

— Капитан, объясните мне, что происходит?

Капитан Нэш-Бернэм обернулся к Эдгару:

— Сядьте, мистер Дрейк.

— Капитан, я требую, чтобы мне объяснили, что происходит!

— Черт побери, мистер Дрейк! Сядьте!

Резкие слова капитана ударили Эдгара больше, чем кулак капитана. Он безвольно опустился на стул.

Лейтенант встал и предложил свой стул Нэш-Бер нэму, сам встал сзади.

Капитан начал медленно говорить:

— Мистер Дрейк, против вас и майора медицинской службы Кэррола выдвинуты серьезные обвинения.

Я бы посоветовал вам, в ваших же интересах, оказать нам содействие. Для меня это так же тяжело, как и для вас.

Настройщик промолчал.

— Лейтенант, — обратился к нему капитан, и тот сказал:

— Короче говоря, мистер Дрейк. Три месяца назад в ходе обычной проверки почты в Министерстве внутренних дел в Лондоне была найдена написанная на обороте одного из документов краткая записка на русском языке. Документ привел нас к полковнику Фитцджеральду, ответственному за переписку Кэррола, которую он вел на английском. Тот самый человек, что первым обратился к вам в Лондоне. У него в столе был произведен обыск и были найдены другие письма. Его взяли под стражу как шпиона.

— Записка на русском? — ахнул Эдгар. — Я не понимаю, какое это может иметь отношение...

— Пожалуйста, мистер Дрейк. Вы прекрасно понимаете, что вы оказались вовлечены в жестокую борьбу России за владения в Центральной Азии, которая ведется уже не один десяток лет. Мы всегда считали маловероятным, что Россия может интересоваться столь далекими землями, как Бирма. Однако в 1878 году в Париже произошла встреча между почетным представителем Бирмы и человеком, который как будто имеет лишь косвенное отношение к дипломатическим контактам. Это знаменитый русский химик Дмитрий Менделеев. Британская разведка в Париже отметила для себя это событие, но цель встречи осталась нам практически неясна. И случай был вскоре забыт, расцененный как один из тех многочисленных примеров дипломатических любезностей, которые не имеют далеко идущих последствий.

— Я не понимаю, какое это может иметь отношение к доктору Кэрролу, или ко мне, или...

— Мистер Дрейк! — прорычал лейтенант.

— Это нелепость. Вы только что застрелили...

— Мистер Дрейк, — проговорил Нэш-Бернэм, — мы вообще не обязаны говорить вам все это. Если вы не хотите оказать нам содействие, мы просто отправим вас в Рангун.

Эдгар закрыл глаза и стиснул зубы. Он откинулся на спинку стула, голова у него задергалась.

Лейтенант продолжал:

— Арест полковника повлек за собой поиски тех, кто выполнял его указания. В результате мы не нашли почти ничего, за исключением письма, датированного 1879 годом, от майора медицинской службы Кэррола Дмитрию Менделееву, озаглавленного «О вяжущих свойствах экстракта Dendrobium из Верхней Бирмы». Хотя в письме не было никаких улик, свидетельствующих о шпионской деятельности, подозрения против Кэррола были возбуждены. Наличие же в письме множества химических формул наводило на мысль о шифре, так же как и многочисленные музыкальные партитуры, которые наше министерство посылало майору медицинской службы Кэрролу в Маэ Луин, могли оказаться вовсе не партитурами. Это те самые ноты, которые везли с собой и вы, мистер Дрейк. Когда мы проверили ноты, которые посылал сам Кэррол, мы обнаружили, что большинство из них просто нечитабельны, что заставило нас предположить, что за ними стоит вовсе не музыка, а некие зашифрованные сведения.

— Это смешно! — запротестовал Эдгар. — Я слышал эти произведения в исполнении. Это шанская музыка, звукоряд в ней совершенно иной. Конечно, она звучит не совсем адекватно на европейских инструментах, но это никакой не шифр...