Настройщик

_После известия, которое сообщил капитан, Эдгар не сказал больше ничего. Он сидел на стуле посреди комнаты. Лейтенант с капитаном Нэш-Бернэмом ушли, захлопнув за собой дверь. Эдгар услышал гулкий отзвук цепи, тянущейся по бамбуковому косяку и скрип ключа в замке. Он смотрел на догорающий закат и слушал, как звуки, доносившиеся из лагеря, постепенно стихают и сменяются гулом насекомых. Потом он осмотрел ладонь с мозолями и пальцами другой руки пробежал по ним: «Вот эта — от молоточка для настройки, Кэтрин. Вот что получается, когда держишься за что-то слишком крепко».

Было темно. Жужжание насекомых нарастало, а сквозь просветы между бамбуковыми бревнами просачивался тяжелый воздух, наполненный туманом. Он думал сейчас о том, как движется сейчас река, о погруженных во тьму берегах, и вот он уже полетел вдоль них обратно, против течения, к Маэ Луин. «Мысли не подчиняются законам движение рек». Он видел себя на берегу у Маэ Луин перед бамбуковыми хижинами. Они пылали, языки пламени плясали над ними, пожирая древесину, кидаясь к деревьям, с веток струился огонь.

Эдгару почудились крики, и он взглянул вверх, подумав: «Это всего лишь звуки джунглей, всего лишь насекомые». Но затем услышал, как по бамбуку ползет цепь. Дверь отворилась и вошел человек, его фигура плыла в темноте, она была чернее, чем ночь: «Эдгар, здравствуйте».

Настройщик молчал. «Можно мне войти?» — спросила тень. Дверь тихо затворилась. «Я не должен быть здесь», — сказала тень, и настройщик ответил: «Я тоже, капитан».

Воцарилась тишина, лишь через несколько долгих секунд голос вновь выплыл из темноты: «Мне нужно поговорить с вами». — «Мне кажется, мы уже достаточно поговорили». — «Пожалуйста, я и сам под подозрением, если они узнают, что я здесь, меня тоже арестуют, меня уже допрашивали». — «Думаете, меня это утешит?» — «Это не так просто, Эдгар». — «Ничего не просто». — «Я всего лишь хочу поговорить». — «Говорите». — «Эдгар, я хочу говорить с вами так, как мы говорили раньше, до сегодняшнего дня». — «Как мы говорили до того, как вы убили мальчиков». — «Эдгар, я никого не убивал». — «Разве, но трое моих товарищей мертвы». — «Я ни в кого не стрелял, я просил их никого не убивать, но меня отстранили от командования». — «Нок Леку было пятнадцать, — сказал Эдгар, — а другие — вообще мальчишки».

Наступила тишина, и снова зазвучал хор насекомых. Эдгар прислушивался к их трелям. Какой громкий звук, а ведь производят его всего лишь крохотные крылышки.

«Эдгар, придя сюда, чтобы поговорить с вами, я поставил на карту все».

В звоне насекомых Эдгару послышались скрытые подъемы и спады: «Это бит, — звук, возникающий от взаимодействия тонов разной частоты. Звук, порожденный отсутствием гармонии. Удивительно, почему я не слышал этого раньше?»

«Мне нужно, чтобы вы поговорили со мной. Подумайте о своей жене».

«Звук нарушенной гармонии, — подумал он и ответил: — Вы пока не задали мне ни одного вопроса».

— Нужно, чтобы вы помогли нам найти его, — сказала тень.

Жужжание насекомых резко прекратилось, звук как будто оборвался. Настройщик поднял голову. «Мне показалось, вы говорили, что Маэ Луин захвачен». — «Да, но не Кэррол». — «А Кхин Мио?» — «Они оба скрылись. Нам неизвестно, где они».

Воцарилась тишина.

— Эдгар, мы всего лишь хотим установить истину.

— Похоже, как раз ее-то и не хватает.

— Тогда, вероятно, вы все же поговорите со мной, и мы обойдемся без дальнейшего кровопролития. А вы сможете вернуться домой.

— Я сказал вам все, что знал, доктор Кэррол был выдающимся человеком.

«Сейчас это не более чем слова». — «Для вас, капитан, возможно, и возможно, в этом вся разница». — «Мне нужны только факты. После этого мы сможем понять, кем он был». — «Вы имеете в виду, вы сможете понять. Я давно все понял. Я в это не верю». — «Есть много причин прятаться в горах, везти в джунгли рояль, заключать соглашения». — «Существует множество причин».

— Он любил музыку.

«Это одна причина». — «Но есть и другие, неужели так трудно это понять?» — «Понять, может быть, однако сомнения остаются». — «Я не сомневался в нем». — «Это неправда. У нас есть ваши письма. Вы не должны нас обманывать. Это никому не поможет».

— Мои письма?

— Все, что вы писали с тех пор, как покинули Мандалай.

— Я писал их жене. Это мои мысли, я не...

— А как вы думаете, нас не интересовало, что стало с человеком, пропавшим невесть где?

— Она их никогда не прочтет.

— Расскажите мне о Кэрроле, Эдгар.

Снова наступила тишина.

«Капитан, меня озадачивали лишь его идеи, но я не сомневаюсь в его верности Ее Величеству». — «Вы это признаете». — «Да, но иметь свои идеи и быть верным подданным — это не одно и то же. Что же дурного в его идеях? Мы не должны уничтожать все, чего не можем понять». — «Тогда поделитесь, что же это за идеи Кэррола, которые озадачивали вас. Что за вопросы вы хотели ему задать?» — «Мои вопросы?» — «Да, ваши вопросы, Эдгар».

— Вероятно, меня интересовало, зачем ему потребовался рояль.