Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США

Как мы уже видели, солдаты армии Юга чувствовали некоторые угрызения совести из-за вреда, наносимого ими жилищам местных жителей. Во время обороны Атланты рядовой Филипп Стивенсон не хотел заходить в дом, в котором ему приходилось бывать раньше (когда началось противостояние двух армий, хозяева этого дома бежали). Теперь вокруг «огромной кирпичной коробки, пустой и одинокой» бушевала ярость, и, глядя на это, Стивенсон чувствовал тошноту. Чаще всего южане обвиняли во всех своих бедах северян. Так, артиллерист Джордж М. Низ решил, что дом Эдмунда Раффина разрушили янки, хотя сам Раффин сообщил, что в этом поучаствовали обе армии. Некоторые повстанцы возлагали вину за происходившее на самих мирных жителей, бросивших свои дома, и в этом их позиция совпадала с мнением противника. Дом, покинутый его хозяевами, писал капрал Уильям У. Чемберлен, будет стираться с лица земли обеими армиями[380].

Офицеры-мятежники пытались удерживать своих солдат в рамках. В апреле 1864 года была высказана угроза, что каждый, кто войдет в дома по дороге на Шривпорт, Луизина, будет арестован. И действительно, несколько человек попали под арест. Лейтенант Джеймс Кидд, которого один из офицеров назвал «прожженным злодеем», был арестован вместе с еще несколькими кавалеристами за ограбление мирных жителей и их домов в Теннесси. Бригадный генерал Брэдли Т. Джонсон пришел в ярость от «возмутительного» поведения другого бригадного генерала Джона Маккоусланда, в особенности когда тот в 1864 году сжег Чемберсберг, Пенсильвания. Что еще хуже, по возвращении в Конфедерацию люди Маккоусланда активно занялись грабежом. Таких солдат нельзя было призвать к порядку, заявил Джонсон, поэтому их следовало привлечь к суду. Очевидно, никакого суда не состоялось, а Маккоусланд продолжал утверждать, что сжег Чемберсберг по приказу Джубала Эрли в отместку за действия федеральной армии. Грабежи на территории Конфедерации он оправдывать не стал[381].

В 1864 году армия мятежников окончательно утратила свои социальные устои: конфедератам не раз случалось самым шокирующим образом нарушать самые основополагающие правила. К таким правилам, например, относилась обязанность хоронить своих сограждан. В Виргинии конфедераты забрали коня из погребальной процессии прямо на глазах у друзей и родственников почившей женщины. Иногда военные откровенно выказывали пренебрежение к материальным символам семьи и общины. На кладбище в Кэссвилле, Джорджия, они опрокинули надгробия, чтобы те не мешали им строить укрепления. Ни один общественный институт не мог считать себя в безопасности. В Северной Каролине конфедераты обокрали церковь и оставили на стенах неприличные надписи – очевидно, предназначение здания для них уже ничего не значило[382].

Многие мирные жители пришли к выводу, что в своем отношении к материальным ресурсам обе армии больше ничем не отличались друг от друга. Уильям Питт Чемберс, старший сержант армии Юга, в 1864 году с беспокойством отмечал, что действия его товарищей, без разбора уничтожавших имущество гражданских, только «расширяют пропасть» между армией и белым населением Юга. Как он и предполагал, эта пропасть стала непреодолимой. В феврале 1864 года в окрестностях Уоррена, Арканзас, белые жители сообщили рядовому-кавалеристу Конфедерации Джорджу Бодди, что обе армии одинаково опасны. Ему пришлось признать, что, разоряя «собственный народ», военные сами делали мирных жителей своими врагами. Мирные жители пришли к мысли, что об их интересах никто не заботится. В феврале 1864 года местный суд округа Аппоматтокс, Виргиния, попытался завладеть продовольствием, захваченным в этом округе армией Юга, однако правительство в Ричмонде пригрозило привлечь к ответственности любого гражданского чиновника, который отберет у военных провизию. Военный министр Джеймс Седдон поклялся, что это наказание будет применено и в отношении прочих гражданских лиц. Пропасть между армией Конфедерации и белым населением Юга становилась все шире[383].

Ужасы войны