Nathan Bedford Forrest

Через несколько дней после собрания Демократического клуба Клан впервые публично появился в Мемфисе. Элизабет Эвери Мериуэзер писала в своих воспоминаниях, что однажды вечером - по-видимому, через десять дней или около того после собрания Демократического клуба - ее муж, Минор, велел ей "погасить все огни в доме сегодня рано вечером, но не ложиться спать раньше полуночи, если хочешь увидеть армию призраков". По ее словам, он уже "заставил меня сшить ему несколько диковинных длинных белых одеяний - как для бала-маски" - и "часто пропадал из дома по ночам". Почувствовав, что "что-то необычное "витает в воздухе", Элизабет и двое ее старших детей засиделись до полуночи, и тогда "призрачная процессия стала проплывать перед нашим домом. Казалось, это была целая армия лошадей, но ноги лошадей не издавали привычного шума и топота". С копытами, "обмотанными тканью", и телами, "покрытыми струящейся белой тканью", эти безмолвные лошади несли всадников в "белых капюшонах и белых платьях, которые свисали почти до земли". Казавшиеся "в свете полуночной луны" "армией призраков", всадники "исчезли на ДеСото-стрит, улице, отданной неграм; и через несколько минут множество черных мужчин и женщин пробежали мимо нашего дома, убегая с ДеСото-стрит, как будто им казалось, что сам дьявол преследует их".3

Если в то время и существовала типичная семья Клана, то Мериуэзеры ею не были. Отец Элизабет Эвери Мериуэзер был родом из Нью-Йорка, и она, и ее муж, имевший кентуккийские корни, выросли с твердыми антирабовладельческими убеждениями. Они были настолько сильны, что перед свадьбой Элизабет и Майнор, как сообщается, выполнил просьбу своего отца не только освободить рабов Мериуэзеров, но и оплатить им дорогу обратно в Африку. Говорят, что Майнор сделал это с согласия Элизабет (несмотря на то, что они не были богаты); и он периодически переписывался с бывшими рабами после их отъезда. Однако он также приобрел по меньшей мере двух или трех рабов, в том числе одного у Форреста в 1853 году, очевидно, потому, что его жена была против того, что она называла "домашней рутиной". Со своей стороны, Элизабет исповедовала ярко выраженный феминизм, опередивший свое время на столетие. Однако она всю жизнь прожила на Юге, и, похоже, ей было невдомек, что необразованные бывшие рабы являются политическими и социальными равными своим белым бывшим хозяевам (как, впрочем, и ее мужу или отцу). Несмотря на то, что она уклончиво заявляла о своей невиновности в вопросе о назначении "диковинных длинных белых одежд", которые муж попросил ее сшить для него перед первым полуночным рейдом Клана в Мемфис, ее сын Ли в конце концов вспомнил, что она подавала сэндвичи и кофе на встрече 1867 года, на которой Форрест, Галлауэй, Минор Меривезер и другие решили, что насилие, совершаемое Кланом, является единственным финансовым спасением для Юга.4

Элизабет Мериуэзер также является источником поучительного рассказа о том, как первое появление Клана - около пятидесяти всадников - повлияло на чернокожих мемфийцев. Она написала его в течение нескольких часов и отдала Галлауэю, который, по ее словам, "счел неразумным публиковать его в то время"; "Лавина" тогда проводила политику освещения истории Ку-клукс-клана". В рукописи описывается, как она слушала, как чернокожая кухарка Мериуэзеров, Салли Энн, рассказывала своему служителю, преподобному Ходжесу, о его личной встрече с "призраками дем" накануне вечером. Назвав себя "духами из ада", несколько из них потребовали и выпили по два ведра воды из колодца священника , а один сказал, что это лучший напиток с тех пор, как его "отправили в ад" в Шайлохе. Прощаясь с Ходжесом, явившийся дух добавил, что попросит дьявола быть добрым к Ходжесу, когда Ходжес попадет в Аид. Священник рассказал Салли Энн, что был так напуган, что позволил "призракам" уехать, не предупредив их, что он "баптистский проповедник в добром звании и ни в коем случае не думает о том, чтобы отправиться в ад". Когда Салли Энн спросила, сколько было "призраков", Ходжес серьезно ответил: "Около миллиона. Я не считал их, но они шли по улице ДеСото, насколько я мог видеть". Далее он признался, что не задерживался во дворе дольше необходимого, забегая в дом при первой же возможности и не выходя оттуда до самого утра. Призраки не могут причинить тебе вреда днем, Салли Энн, но в полночь они становятся опасными".5