Натянутая паутина. Том 2

Упершись обеими ногами в его спину, я напряг все мускулы и под протяжный крик Старого Грифа вырвал крылья сначала из суставов, а потом и вовсе. Отшатнувшись, я чуть не упал, но заботливая Себастина, как всегда, оказалась в нужном месте в нужное время. Два могучих и красивых крыла с блестящим черно-белым оперением выпали из моих рук, когда пальцы с трудом разжались. Густая темно-красная кровь сочилась по спине Фарзона Кармагоди, перетекая на борумм. Авиак был еще жив.

Пока я занимался осуществлением заслуженной кары, Себастина успела поднять над собой небольшой металлический цилиндр и потянуть за леску, чтобы выпустить ввысь облако густого черного дыма. Это послужило сигналом для пилотов, следивших издали через мощную оптику, и они повели стимвинги обратно.

– Прискорбно, доны, что вам пришлось видеть это, – сказал я, оборачиваясь к остальным главарям и позволяя Себастине вытереть кровь с испорченного костюма. – Следовало уйти, когда вас просили.

– Да уж, точно…

– А вот я бы ни за что не пропустил такого зрелища!

– Смотрите, он еще ползет.

– Живуч, гусь!

– Почтенные доны, не побрезгуйте советом и воспользуйтесь положенным вам вознаграждением, для того чтобы закончить все дела и уйти на покой. Что-то подсказывает мне, что вскоре все переменится и в Арбализее больше не будут уместны никакие кавандеро. Институт традиционного бандитизма умирает здесь и сейчас вместе с этим недостойным авиаком, а те, кто этого не поймет, закончат жизнь, отплясывая танец висельника в нечистых портках либо выхаркивая легкие на серных рудниках Настронга. Даю вам слово тана – так и будет. Всего наилучшего!

Пока я разбирался со Старым Грифом и его бандой, мое место на возобновившихся переговорах занимал гомункул, а остальными операциями руководил Ивасама. С таким подспорьем руки оказывались развязанными.

От моря мы направились на юг, за город, в Форт-Ваймс, где находились войска Имперры. Я указал своим военным во главе с Конрадом место проведения операции и поделился полученными данными, дабы они начали разработку плана операции.

– Мы должны ударить завтра же, генерал, это критически важно.

– Положитесь на нас, мой тан, – щелкнул он челюстью, глядя на меня воспаленными глазами. – В нашем распоряжении прекрасные солдаты и лучшее в мире оружие, так что мы ударим быстро и сильно.

– Я приму участие в бою, генерал, а вы будете им руководить.

По тому, как замерли нижестоящие чины и изменились эмоции Кирхе, я понял, что удивил их.

– Это… несколько неожиданно, мой тан. И это большая честь, хотя я думал, что все будет наоборот. Прошу выделить мне время завтрашним утром для важной беседы.

– Буду ждать, генерал.

Имперская военная база стала похожей на потревоженный муравейник, всюду носились солдаты регулярной армии и обслуживающий персонал, механики проверяли технику, каптенармусы выдавали оружие, офицеры гоняли выбранные для проведения операции части с полной выкладкой по самой жаре; одна за другой, сменяя друг друга, роты отправлялись в столовую. Форт-Ваймс жил.

– Как вам мое хозяйство?

– У вас тут все очень… аккуратно и мило, коммандер.

Сюзанна Иванова встала рядом, заложив руки за спину. При взгляде на работу отлаженного ею самой механизма нутро этой женщины переполнялось гордостью.

– Я уже давно ищу вас, митан.

– А я вот здесь бездельничаю. Добро пожаловать на борт «Валериона». Отсюда неплохой вид на… ваше хозяйство.

Я избрал капитанский мостик одного из пришвартованных «Наместников», проходивших техосмотр перед операцией, как наилучшую точку обзора. Завтра этот дирижабль повезет в своем трюме технику и солдат, но сегодня он мерно покачивается, ласкаемый ветром, у одной из причальных башен, позволяя насладиться видом залитой золотом равнины вокруг.

– Знаете, за время пребывания на базе я уже несколько раз вас видел, но, казалось, вы предпочитали избегать моего общества.

– Кхм, – на ее скулах проступил румянец, – от вас ничего не утаить.

– Раньше я бы согласился с этим, но последние события хорошо осадили гордыню Великого Дознавателя. Так что же вас гнетет, коммандер?

Ей потребовалось несколько глубоких вдохов, чтобы собраться.

– Мне нелегко признаваться в этом, митан, но воспоминания о нашем ужине все еще рождают в душе сильное смущение. Вот, я это сказала.

– Управлять собственными порывами не так легко, как громадным железным уродом, не так ли? – широко улыбнулся я под маской. – Пустое, коммандер, вам совершенно не о чем беспокоиться. Ужин был прекрасен, общение было прекрасно. Если хотите, я избавлю вас от всех этих ненужных эмоций.

– Ох… нет. Я бы хотела оставить все свое при себе.

– Понимаю, понимаю. Мой Голос многих пугает и вызывает подозрения, чему я сам в свое время поспособствовал, но на самом деле он и облегчение может дарить, и исцеление…

– Неловкость – это единственное касающееся вас чувство, на которое я имею право. Пусть остается.

Повисла неловкая пауза, но, вопреки последним словам, на ее красивом лице и в душе воцарилось благодушное спокойствие.