Натюрморт с яблоками

— Да у них сроду никаких документов, Анна Алексеевна! — встрял все тот же охранник. — Это ж сброд.

— Почему вы свалили манекен? — спросила хозяйка магазина.

— Я поскользнулся, — сказал Дмитрий. — Он стоял как живой… Вам, наверное, покажется странным, но в первую минуту я принял его за себя.

— Вы, что, с луны свалились?

— Я заплачу.

— Почему я должна вам верить? Отпусти вас — и ищи потом ветра в поле.

— Пусть один из ваших сотрудников пойдет со мной на дачу.

— Да врет он все! — вскричал тут второй охранник, стриженный под ежик и с усами. — Никакой дачи у него. Пусть заплатит! Тут в супермаркете торгует салатами кореянка Алевтина, пусть займет у нее денег и дело с концом.

— Вы разбили манекену голову, — сказала женщина, — а она стоит сто долларов.

— Пусть возьмет у Алевтины! — настаивал охранник. — Они же земляки.

Фотограф молчал.

— Идите, — неожиданно выразила свое великодушие Анна Алексеевна, — и больше так не делайте.

— Спасибо, — проговорил Дмитрий. — Очень сожалею, что причинил вам неприятности. Всего доброго! До свиданья!

И он покинул кабинет директора магазина с чувством, вовсе не облегчения, а тяжелого осадка на сердце.

Кореянка Алевтина стояла за стойкой овощного отдела в супермаркете, на лацкане ее голубого халата было вышито — Алевтина Ким.

— Как поживаете? — спросил ее Дмитрий. — Как идет торговля?

— По всякому, — ответила Алевтина. — День на день не приходится. Что, хотите купить салат?

— Нет. Я сам делаю несколько видов. Я ведь тоже кореец.

— Кореец? Не похожи. Ах, вы метисс?

— Метисс — это смесь индейца с мексиканкой. Я — полукровка.

— Ну так все говорят. Извините. Хотите, я вам положу салатов? Без денег. Я угощаю.

— Нет, благодарю.

* * *

Он шел по улице, глазея по сторонам, уж это ему нравилось делать всегда — обозревать окрестности. Серые очертания городского пейзажа раскачивались в такт медленным шагам. И высокие каменные дома с холодными окнами, тускло отражающие сизо-фиолетовое небо. Покачивались вереницы машин, с забитыми комьями грязного снега вокруг колес и под днищем, катили по улице в обе стороны нескончаемым потоком, являли необычно красивую картину неземного миража. Ли-Маров придерживал шаг, щурил глаза, собирал изображение в некоем экране, фокусировал композицию в кадр и мысленно, плавно нажимал затвор. Да, всю эту развернувшуюся картину стоило запечатлеть на фотографии. Ведь такое уже не могло повториться дважды! Сколько упущенных мгновений! Сколько утрат! А за дальним высоким домом, сквозь пелену густых облак сочился розоватый, призрачный свет уходящей зари. То было неописуемое зрелище. Через десять секунд картина сменилась, освещение загустело и дома приобрели другие очертания. Это состояние вернется на прежнее место только спустя сто лет! Фотограф должен держать фотоаппарат всегда при себе, а он оставил его дома! И все из-за экономии пленки. Дмитрий знал в городе пару магазинчиков, где продавали черно-белые пленки и химические реактивы к ним. Но ему приходилось, как говорится, туго затягивать пояс. А еще необходимо купить зимнюю обувь. Ботинки уже изрядно прохудились, а толстые носки мало защищали ноги от холода.