Натюрморт с серебряной вазой

«Может, она уже мертва, – нашептывал ему внутренний голос. – Ваза находится рядом с ней, в ее квартире… и последствия сего факта предугадать трудно. Что же ты сидишь, Рома? Вставай, иди к ней… звони, взламывай дверь… бей тревогу, вызывай полицию».

«Глория меня за такое не похвалит», – сонно возражал начальник охраны.

«Она велела тебе не спускать глаз с вазы, а ее-то ты как раз и не видишь! – язвил оппонент. – Не исключено, что блондинку убили, а вазу похитили еще до твоего приезда, пока ты спал. И теперь ты напрасно тратишь время!»

Лавров сплюнул от злости, положил в рот мятную конфету и задумался, припоминая, что же поручила ему Глория: слежку за самой Смоляковой или в большей мере за серебряным сосудом? Если Глорию так интересует именно сосуд, какого черта она отдала его Руслане?

Впрочем, глупо ждать логики от женщины, тем более если она живет по наитию, а не по уму. Звонить в Черный Лог и уточнять задание не имело смысла. Связь там практически отсутствует. А Глория терпеть не может, когда ее беспокоят по пустякам.

Лаврову надоело сидеть на одном месте, и он решил размяться. Вышел из машины, прошелся, стараясь держаться в тени деревьев. Во дворе дома, где проживала Смолякова, играли две девочки дошкольного возраста, за ними присматривала пожилая дама в белой панаме. Из парадного выскользнул за хозяйкой толстый рыжий кот и сразу кинулся в кусты.

– Здравствуйте, тетя Люда, – поздоровались девочки с хозяйкой кота, которая объявила, что направляется в булочную.

Лавров проводил ее взглядом и задумался. Руслана не показывалась. Небось отсыпается, в отличие от него.

«Хорошо, если это не вечный сон!» – саркастически пошутил второй Лавров, который злился на первого за исполнение глупых приказаний Глории.

– Как будто у меня своего ума нет, – буркнул он, направляясь к двери парадного.

Кодовый замок был неисправен, и ничто не помешало начальнику охраны войти и подняться на третий этаж к квартире Русланы, куда он совсем недавно провожал ее.

Смутные подозрения терзали Лаврова, который проспал лишний час сверх отведенного им самому себе на сон времени, и теперь не был уверен, что «птичка все еще в клетке». Решившись, он позвонил. Раз, другой, третий – длинно, настойчиво, на ходу придумывая, чем оправдает свой визит.

Хозяйка затаилась. Либо не хочет открывать, либо уже не может…

Незваный гость выругался сквозь зубы, осмотрел дверь и наклонился к замку. Не заметно, чтобы квартира была на сигнализации. Он вытащил из кармана отмычки и приступил к работе. С третьей попытки замок сдался, и Лавров очутился в богемном жилище, где царил творческий беспорядок.

– Эй… есть кто-нибудь? – для проформы спросил он.

По квартире гулял сквозняк. Гость обошел комнаты, не обнаружив ни вазы, ни Русланы.

– По крайней мере, она жива, – пробормотал он, ища взглядом сумку, в которой телеведущая везла сосуд. Сумка стояла на полу в спальне, наполовину разобранная. Вазы в ней не оказалось.

– Черт!..

Окно спальни выходило на заднюю сторону дома. Внизу был разбит маленький сквер. Справа от окна виднелась пожарная лестница. Зажатая створкой розовая занавеска говорила о том, что окно захлопнулось произвольно.

«Похоже, покидать жилые помещения через окно входит у Русланы в привычку, – подумал Лавров, глядя на лестницу. – Дамочка оставила меня с носом. Значит, у нее был повод скрыться… вместе с вазой. Интересно!»

Как ни старайся, вряд ли получится догнать Смолякову. Куда она подалась, кстати? Решила рвануть из города?

«Ты подвел Глорию, – гундосил внутренний голос. – Она на тебя рассчитывала, а ты упустил и вазу, и блондинку. Ты провалил все дело. Ты проспал! Ты недооценил Смолякову и, напротив, переоценил себя. В результате – пшик. Ты осел, Рома! Шляпа! Профан!»

«Вместо того чтобы без толку торчать под домом Русланы, мне следовало отправиться на Васильевскую улицу и поговорить с вдовой погибшего, – сокрушался Лавров. – Когда я научусь прислушиваться к своей интуиции, а не исполнять чужие распоряжения?»

С этими невеселыми мыслями он принялся для очистки совести обыскивать квартиру беглянки…

* * *

– Кто там? – раздался из-за двери женский голос.

– Ритуальная служба. Вам принесли цветы от фирмы. На похороны.

– Цветы? Я не заказывала…

– Вице-президент компании заказал. Все оплачено, – объяснила курьерша, одетая в черное, как подобает случаю.

Женщина с другой стороны двери внимательно разглядывала ее в глазок. Темные волосы, темные очки. Последнее вполне оправданно. Ведь на улице теплый солнечный день.

– Вы будете брать? – нетерпеливо переминалась с ноги на ногу курьерша. В руках она держала корзину огромных белоснежных хризантем с траурной лентой.

– Оставьте у двери.

– Я не могу. Цветы очень дорогие. Вы должны расписаться о доставке.

– Ну… хорошо…

Дверь открылась, и курьерша увидела укутанную с ног до головы в черное даму. Лицо ее закрывала густая вуаль. Облик вдовы вполне соответствовал тому, что о ней болтали злые языки: особа с причудами. Впрочем, для курьерши это была не новость.

Вдова отступила внутрь прихожей, усыпанной битыми стеклами, и глухо произнесла: