Натюрморт с воронами

– Перевяжите шерифа, – распорядился Пендергаст и что-то шепнул девушке на ухо. Та кивнула и протянула ему руки, которые он внимательно осмотрел и перебинтовал.

Хейзен терпеливо переносил боль и даже помог Шерту продезинфицировать и перевязать свои раны. Через пятнадцать минут все было сделано и оставалось ждать приезда «скорой помощи». Все сидели молча, мрачно уставившись на огонь в камине, и только спецагент Пендергаст расхаживал по гостиной, искоса поглядывая то на одного, то на другого. Но чаще всего он бросал взгляд на старую женщину в окровавленном халате, которая понуро опустила голову и сидела неподвижно, прикованная к креслу.

Глава 80

Приятное тепло камина, чашка горячего чая, заваренная Пендергастом, и воздействие успокоительных средств, припасенных все тем же Пендергастом, – все это казалось Кори в высшей степени нереальным, некой иллюзией. Даже боль в руках и ногах исчезла, оставив о себе лишь смутные воспоминания. Кори постоянно прикладывалась к чашке, наслаждалась приятным теплом напитка и старалась ни о чем не думать. Да и какая польза от всех этих мыслей, если они до сих пор представлялись ей совершенно глупыми и несуразными? Даже неожиданно агрессивное поведение Уинифред Краус не возбуждало в Кори никакого любопытства. Все казалось ей бессмысленным, как в кошмарном сне.

В дальнем углу гостиной тихо сидели два полицейских, Уильямс и Рейнбэк. Первый постоянно стонал и прикладывал руку то к забинтованной голове, то к ноге. Третий полицейский, Шерт, молча стоял у окна и смотрел на темную дорогу, проходившую вдоль кукурузного поля. Шериф Хейзен полулежал на диване с закрытыми глазами, весь в бинтах, так что даже узнать его было трудно. Рядом с ним стоял агент ФБР Пендергаст, пристально наблюдавший за Уинифред Краус. А она, в свою очередь, злобно смотрела на них всех и дергалась, пытаясь освободить руки. В этот момент ее узкие глаза напоминали два красных огонька и отчетливо выделялись на фоне мертвенно-бледного лица.

В гостиной уже давно висела мертвая тишина – никто не хотел начинать неприятный разговор.

– Я очень сожалею, мисс Краус, – первым нарушил молчание Пендергаст, – но ваш сын мертв.

Она вздрогнула и застонала, как будто получив сильный удар по голове.

– Он погиб в пещере, – спокойно продолжал Пендергаст. – Это было неизбежно, так как он ничего не понимал и постоянно преследовал нас. На его счету десяток невинных жертв, и нам оставалось только покончить с ним раз и навсегда.

Уинифред стала ритмично раскачиваться в кресле взад-вперед, повторяя одно и то же: «Убийцы, убийцы, убийцы». Правда, в ее тоне укоризненные нотки уже исчезли, осталось лишь горькое сожаление и материнская печаль.

Кори встрепенулась и изумленно посмотрела на Пендергаста.

– Ее сын?

Тот повернулся к ней и развел руками.

– Да, Кори, ее сын. Если хотите знать, вы первая навели меня на эту мысль. Помните, как вы рассказывали мне о том, что в давние времена мисс Краус славилась своим... как бы сказать, довольно свободным поведением? Так вот, вполне естественно, что однажды она забеременела, и ей пришлось бы уехать из города, чтобы родить ребенка в другом месте. – Посмотрев на Уинифред Краус, он сочувственно улыбнулся. – Но ваш отец не пожелал отсылать вас неизвестно куда, не так ли, мисс Краус? Он привык по-своему решать такие деликатные проблемы.

По испещренному морщинами лицу старухи поползли слезы, а потускневшие от горя глаза потемнели. Она кивнула, и в гостиной воцарилась гробовая тишина. Шериф Хейзен вздрогнул и застонал. Кори повернулась к нему и увидела, что он удивленно моргает глазами, придерживая рукой окровавленную повязку на голове.

– Боже мой! – едва слышно пробормотал шериф, вперившись взглядом в хозяйку дома.

– Да, – подтвердил Пендергаст. – Ее отец отличался крутым нравом и столь фанатичной приверженностью старым порядкам, что запер дочь в пещере, где она и оставалась некоторое время наедине со своим грехом. – Он снова посмотрел на Уинифред Краус. – Именно там вы благополучно разрешились от бремени, а потом отец выпустил вас на свет божий, где вы жили все это время как ни в чем не бывало. А ваш ребенок остался в пещере и был обречен провести там всю жизнь, чтобы не разоблачить ваше греховное поведение. Именно там, в глубокой пещере, вы воспитывали его как могли.

Пендергаст сделал паузу, собираясь с мыслями. Уинифред Краус напряженно молчала, покачивая головой.