Нация. Грехопадение. Том второй

Но тем не менее сказанные Горбачёвым слова были услышаны народом и приняты за основу. Народ размышлял так: если он хочет, то, значит, и может, а если может, то и должен. Такая бессмыслица – быть лучше, иметь как можно больше – уводила общество от действительности всё дальше и дальше в неизвестность. Но именно эта «неизвестность» и заботила народ. Запад им начинал казаться если не раем, то манной небесной. В это время народ мало понимал, – да и не хотел он понимать, – что во всяком человеческом деле важны всегда два вопроса: что делать и кто делает? Что делать, из уст Горбачёва, народу было понятно: всё перестраивать! Но его совершенно не заботила мысль о том, что в этом деле может быть плохой или неприготовленный «перестраиватель», который может испортить даже самое «лучшее» начинание – перестройку, и что предмет дела и качества делателя неразрывно связаны между собою. Любое разделение этих двух важных составляющих обязательно приведёт к катастрофе.

Не обладая профессиональными навыками в «судовождении», не зная элементарных правил морской навигации, Горбачёв, как капитан стоящего на рейде корабля под именем «Перестройка», даёт своей команде (по сути, случайным людям) отмашку на поднятие якорей, чтобы затем закрепить их по-по-ходному винтовым стопором с готовностью выйти на судовой ход в мировой океан в поисках райских берегов, не совсем понимая всех трудностей, что могут ждать впереди. Такая невежественная ограниченность порождала в нём лишь дерзкую отвагу и ничего более, поскольку он знал: если что не так, его обязательно спасут западные покровители. А что касается «команды»… и её спасения, то это уже дело рук самих утопающих.

Руководители западных стран всячески приветствовали такой отважный «поход» «Горби» (так его называли на Западе), умело расставив по всему курсу «горе-путешественников» подводные мины.

Особенно они приветствовали те инициативы, что были направлены на развитие демократии, рыночных отношений и сокращения ядерного оружия. За этим всем Горбачёв не постоял, подписав с Президентом США Рональдом Рейганом Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности между СССР и США 8 декабря 1987 года в ходе советско-американской встречи на высшем уровне в Вашингтоне, вступивший в силу 1 июня 1988 года. После подписания договора Рональд Рейган вспоминал: «Когда я шёл на встречу с советским генсеком, то ожидал увидеть одетого в большевистское пальто и каракулевую пилотку руководителя. Но меня представили одетому в модный французский костюм господину с часами Rado Manhatten. Взглянув на них, я подумал: “Да, с этим человеком можно вести дело. Он продаст нам всё. Это как раз тот человек, через политическую линию которого мы начнём приручать дикого медведя, кормя его с руки, но так, чтобы он оставался немощным и голодным”».

В соответствии с договором стороны в течение трёх лет должны были уничтожить все пусковые установки и ракеты наземного базирования с радиусом действия от пятисот до пяти с половиной тысяч километров, включая ракеты, как на европейской, так и на азиатской территории СССР. Кроме того, договор предусматривал процедуры проверки инспекторами, которым надлежало следить за уничтожением ракет противоположной стороны. Своеобразный поединок «холодный войны», длившийся многие десятилетия между США и СССР, заканчивался, наступала эра доверия, дружбы и взаимопонимания. Всем казалось, что обе стороны – в «выигрыше». Вопрос, как и чем будет защищать СССР собственное существование, уже мало кого волновал. На борту романтического «ковчега» в лице двух президентов началось сближение великих наций – американской и советской, чтобы проявить друг к другу не только уважение, но и великое терпение. В один миг руководители двух мировых держав захотели предстать перед зеркалом без амальгамы, которое «открыло» бы их в новом свете: добрыми, мудрыми, желающими друг другу мира и процветания, а вовсе не такими, какими они были прежде – враждующими, стремящимися к какому-то новому существованию, про которое никто не знал, но которое могло сделать их сильнее и могущественнее.

Не нарушая торжественной и величавой позы перед рамой «пустого зеркала», они улыбались и аплодировали друг другу, как старые приятели, встретившиеся после долгой разлуки. Воодушевлённые, подыгрывая друг другу, они всячески надеялись, что устойчивость их образов и мыслей не потерпит изменений на все последующие годы, изживая многолетнюю воинственность в международных взаимоотношениях.

Одним словом, подвластные воображению, лидеры двух держав предались большой надежде, которая сулила бы мир не только их странам, но и всей планете, основываясь на том, что, согласно ядерной доктрине, в войне сверхдержав, располагающих крупными арсеналами ядерного оружия, не может быть победителя, её неизбежным итогом будет катастрофа, взаимное уничтожение.