Национальность – одессит (СИ)

Экипаж джонки состоял из трех человек. В принципе, хватило бы и двух, но руль был подвесной тяжелый, при высокой волне один матрос не справится, и еще один должен быть на подхвате. Обходились они дешево и соглашались получать зарплату бумажными деньгами. Это в Порт-Артуре курс был невыгодный, а в Чифу, как мне сказали, купюры меняли без проблем и с маленькой комиссией в любом банке, которых было четыре: русский, английский, американский и французский. Магнитный компас, произведенный в России, мне подогнал за три мексиканских серебряных доллара ушлый китаец. Подозреваю, что стырил с какого-нибудь военного баркаса, потому что почти не торговался.

С ворами-аборигенами разбираются китайские власти. Суд короток и жесток: преступнику отрубают кисть руки, после чего ставят на колени рядом со столбом, прибив косу к нему гвоздем, зажав ноги в колодках и привязав локти к поперечной жерди. Я видел наказанного в начале мая, когда уже неплохо припекало. Часам к одиннадцати утра выбритая передняя часть головы, которую раньше защищала шляпа, уже сильно покраснела, обгорев. Не знаю, сколько дней он обязан простоять, больше там не бывал, но даже время от восхода до захода солнца покажется вечностью. Наверное, поэтому одноруких китайцев встречал часто, а вот безрукие пока не попадались.

Вышли из Порт-Артура перед заходом солнца, с отливом. Ночью у нас больше шансов проскочить незамеченными. Меня предупредили, что в этом районе много японских миноносцев и крейсеров, которые к китайским джонкам относятся с пренебрежением, но могут расстрелять от скуки. На всякий случай я захватил два флага, китайский и русский. Последний гарантировал, что судно не потопят, а захватят, и команда попадет в плен. К европейцам, особенно к благородным, к которым я себя причислю, японцы относятся с уважением. Уверен, что найду с ними общий язык — японский.

11

Порт Чифу на самом деле один из районов уезда Дэнчжоу. Британцы, привыкшие к сити (городам) и таунам (селам), выделили его в отдельный населенный пункт, чтобы занести в договор, как один из портов для свободной торговли, потому что находился для них достаточно близко (миль двести морских) от столицы Поднебесной империи и достаточно далеко для аборигенов. Теперь это европеизированный город с деловым центром, застроенным типичными британскими двух-трехэтажными каменными зданиями.

Разгуливал по Чифу я мало, не хватало времени. Первым делом узнал, что отсюда раз в неделю ходит пароход до Шанхая, где можно пересесть на другой, до Александрии, Стамбула и даже Одессы, билет в первом классе до которой стоит пятьсот рублей. Второй маршрут — на том же пароходе, но в противоположном направлении через Тяньцзинь в Инкоу — еще один порт, открытый для международной торговли и пока контролируемый Россией. Он расположен на берегу Бохайского залива в северо-западной части Ляодунского полуострова. Я собирался проложить туда маршрут из Порт-Артура, но в одну сторону пришлось бы идти навстречу муссону, а галсы там выписывать мало места, пришлось бы постоянно менять курс. Да и до Инкоу дальше раза в полтора. Также мне рассказали, что из Чифу можно добраться до Владивостока на попутном торговом судне под флагом какой-нибудь нейтральной страны, но не было точных дат отправления и цена договорная. Я подумал, что определюсь с вариантом, когда в Порт-Артуре станет невмоготу. К тому времени, надеюсь, нарублю и на первый класс до Одессы, а может, устроюсь штурманом и доберусь с приплатой.

В порту Чифу был длинный каменный пакгауз, принадлежавший американской компании «Торрес и Ко». Заправлял в нем полукровка Ян Томпсон со светло-русыми волосами и раскосыми глазами и смуглой кожей. Поскольку подчиненные-китайцы обращались к нему «мистер Ян», Томпсон — это имя. В пакгаузе хранились и продавались оптом товары, привезенные из Америки, и покупались для отправки в обратную сторону.

Я прибыл с пустым трюмом, поэтому купил дешевую пшеничную муку в бочках. Тара оказалась чуть ли не дороже содержимого. Договорились, что ее можно будет возвратить в следующий раз. В Порт-Артуре напряги с мукой. Запасы у оптовых купцов исчерпались, поэтому пекарни покупают ее у армейских интендантов. Генерал-лейтенант Стессель приказал цену не повышать, но для желающих приобрести по фиксированной товара не было. При этом лучшая мука шла армии и флоту, а мирному населению продавали старую, спекшуюся. Частенько, когда проходишь мимо частной пекарни, слышишь гулкие удары: деревянными молотками размельчают комки.