Национальность – одессит (СИ)

Пассажиры начали прибывать в начале пятого вечера. Первым прикатил геолог Раставин Миша на двух рикшах, потому что багажа у него было много, как у купеческой дочки приданого. Наверное, менял наряды перед каждым походом в горы на поиски железной руды. Матросы помогли перенести барахло в трюм.

— Наконец-то уеду из этого чертового места! Как оно мне надоело! — искренне воскликнул он, переходя по мостку на борт джонки.

— Не торопись прощаться! — шутливо посоветовал я. — Может, нас перехватит японский миноносец, и ты еще долго пробудешь в этих краях.

— Типун тебе на язык! — как бы тоже в шутку бросил Миша Раставин, после чего спросил: — Они что, и стрелять по нам могут?

— Конечно, — подтвердил я и, поскольку не хотел видеть его на палубе, посоветовал: — Так что лучше сиди в трюме. Туда попадут в последнюю очередь.

Минут через двадцать приехала на извозчике семья горного инженера, обладателя роскошной бороды, из-за которой походил на старообрядца. У него была чопорная смуглокожая жена, напоминавшая копченую селедку, и трое детей — мальчики трех, шести и восьми лет. Вот кто радовался путешествию. Они облазили джонку от киля до клотика. У меня даже создалось впечатление, что детей на ней не меньше трех десятков. Следом за ними прибыло семейство парикмахера, щуплого мужичка, шедшего довеском к своей жене-толстушке и четырем детям, мальчиков и девочек поровну. Они прикатили на всякий случай, а если я не соглашусь, уедут, но сразу же устремились на борт джонки. Впрочем, я не возражал, потому что заплатили строго по тарифу. Последними, опоздав минут на пятнадцать, прикатил стеснительный мужчина, договаривавшийся со мной вчера. Когда глянул на его расфуфыренную жену, на голове которой шиньон из черных волос был высотой с полметра, я понял, что они прибыли очень даже вовремя, это часы куда-то спешат вместе со мной. Их сын и дочь присоединились к ватаге, уже обжившейся на джонке, и я сразу вспомнил старые добрые времена, когда командовал пиратской шхуной с открытыми бочками рома на палубе. Вместо спиртного в бочках были остатки муки, поэтому детишки вскоре напоминали крупные пельмени перед варкой.

Джонка сразу отправилась в рейс. Пользуясь слабеющим отливом, понеслась с попутным ветром по проливу сперва на внешний рейд, а потом медленнее против ветра между берегом полуострова Тигровый хвост и минными полями. Опасный участок добили уже в темноте, после чего я малость подкорректировал курс и пошли прямо на Чифу. Если не считать маневры в порту и проливе, линия Порту-Артур-Чифа — мечта экипажа. Один курс, постоянный ветер, мало работы с парусами. Детвора к тому времени выбегалась и завалилась спать в трюме. Их родители еще с полчаса стояли на высокой корме, глядя на огни в городе, фортах и на батареях, точно ждали, когда в головах перевернется страница жизни в Порт-Артуре и откроется следующая, пока чистая. После чего удалились в трюм, сперва дамы, потом мужчины. Там покачивалась на вбитом в подволок, железном крюке стеклянная масляная лампа, дававшая тусклый свет, достаточный, чтобы осветить проход между нарами и к загородке с ночной посудиной. Как там разместились пассажиры, я не смотрел. Это их проблемы. Главное, что жалоб не было. Не тот случай, чтобы требовать комфортные условия.

Я долго не ложился спать. Перед выходом мне сообщили, что с наблюдательного поста на горе Золотая видели на горизонте два японских корабля, ждали нападения. Только когда миновали гору Лаотешань, посеребренную вышедшей, стареющей луной, я решил, что южнее полуострова вражеские военные корабли вряд ли заплывут, нечего им тут делать. Расположился на тюфяке, набитом соломой, на корме под навесом. Днем уже жарко, но не очень, а ночью тепло, и дожди идут редко. Самое лучшее время суток лучшего времени года в этих краях. Сон не шел, поэтому пялился на небо, щедро усыпанное ядреными звездами, и думал, кто я есть такой и какая есть моя задача? Ответов было много и все мимо. Как только начинаешь думать о смысле жизни, появляется желание удавиться.

14

Перевозка пассажиров оказалась очень выгодной, особенно если взять их раза в три больше, сделав нары двухъярусными. Из Чифу пришлось бы брать меньше грузов, но и возни с ними тоже поубавилось бы. Жадность нашептывала, что нет стопроцентной уверенности, что наберу пассажиров на следующий рейс, поэтому на всякий случай опять купил муку в бочках. На этот раз загрузил почти двенадцать тонн, но закидали их в трюм так же быстро, как предыдущую партию, потому что у меня появились деньги на грузчиков. Рядом с пирсом постоянно тусовались с сотню китайцев, готовых за скромную плату выполнить любую работу.