Национальность – одессит (СИ)

Каждый прилетевший японский снаряд добавлял по несколько десятков желающих умотать из Порта-Артура и несколько рублей к цене перевозки в Чифу. К началу августа она уже была триста рублей, потом сразу четыреста, пятьсот… Ктому времени я уже вывез в Чифу семью портного Трахтенберга и хозяина «Тавриды» Милиоти, до которого наконец-то дошло, что жизнь дороже гостиницы. Прибавилось и китайских джонок, хозяева которых хотели быстро разбогатеть, причем без выпендрежа принимали бумажные деньги. В Чифу кредитные билеты с небольшим дисконтом обменивали у китайских менял на серебряные «копыта» и «лодочки».

В середине сентября капитан Павловский обратился ко мне с просьбой:

— Интендант крепости подполковник Доставалов потребовал раздобыть свежие овощи: капусту, лук, чеснок. Много солдат и матросов заболели цингой. Привези, сколько сможешь.

Груз этот был не такой выгодный и удобный к погрузке-выгрузке, как солонина в бочках, но работать не мне, а китайцам, труд которых стоил дешево, и навар от торговых операций меня теперь не сильно интересовал, хватало дохода от пассажиров. Мои счета в банках, русском и американском, росли стремительно.

До начала ноября я перевез в Порт-Артур около пяти тонн свежей капусты, килограмм двести пятьдесят лука и пару больших корзин чеснока, опустошив склады в Чифу. В каждый приход фиксировал новые разрушения в городе. Снарядов прилетало все больше, потому что японцы приближались к городу и к их осадной артиллерии присоединялась полевая меньшего калибра. Ходили небезосновательные слухи, что в городе много вражеских корректировщиков. Попадало и по Торговому порту, из-за чего многие хозяева джонок отказались от рискованного бизнеса, остались в Чифу. К тому же, японские корабли теперь постоянно крейсировали возле Ляодунского полуострова, расстреливая китайские джонки. Пару раз и я чуть не попал под раздачу на обратном пути. Начался зимний муссон, ветер сменился на северо-восточный, и теперь до Порт-Артура приходилось идти медленно, курсом крутой бейдевинд. К тому же, возле полуострова японцы и наши накидали столько мин, что в темное время суток туда лучше не соваться.

Четырнадцатого ноября вражеская армия начали штурм горы Высокая, которая доминировала над всем Порт-Артуром. Я не знал точно, сколько продержится крепость, но понимал, что дни ее сочтены. Пора и мне завязывать со стрёмной рубкой бабла. На безбедную жизнь накопил, документы есть, так что пора сваливать в глубокий тыл, пока не поймал осколок или не попал к японцам в плен.

На следующее утро я выгрузил привезенную капусту, рассчитался с капитаном Павловским и объявил желающим покинуть Порт-Артур, что поплыву не в Чифу, а в Хулудао, расположенный на северо-западном берегу Бохайского залива, западнее Инкоу, захваченного японцами. Заодно сэкономят на английском пароходе до этого порта. Оттуда по суше добреемся до Мукдена, который наши пока удерживают, где можно сесть на поезд до Москвы. Количество мест на джонке ограничено, поэтому получат те, кто заплатит больше. Торг начался с шестисот рублей за взрослого. Четыре места были проданы по восемьсот.

Переход начался паршиво. Только с попутным ветром прошли быстро минные поля, как увидели два японских миноносца, которые шли на запад. Мы поджались к берегу возле четвертого редута, легли в дрейф на несколько часов, хотя я собирался засветло обогнуть полуостров Ляодун. Вражеские корабли вышли на траверз мыса Лаотешань и легли на обратный курс. Я приказал поднять паруса. С попутным ветром побежали на юго-юго-запад, после чего уже в темноте, благо берег был высокий, заметный, в полветра обогнули полуостров с юга и, повернув на северо-запад, пошли неторопливо курсом бейдевинд к Хулудао.

Ветер был холодный, колкий. Часть мужчин не выдержала, спустилась в трюм, где спала под нарами и в проходе. Самые стойкие расположились на главной палубе в шерстяных или драповых пальто или полушубках, укрывшись одеялами, которые я посоветовал захватить с собой, как минимум, по одному на человека. Я тоже обзавелся в Чифу английским пальто, темно-серым, с черным воротником. Лицевая сторона была гладенькая, а изнанка ворсистая с подкладкой из светло-серого сатина. Оно было тяжеловато, плохо гнулось, зато никакой ветер не страшен. На голове у меня была китайская шапка из овчины с коротким козырьком, подвернутая мехом наружу сзади и с боков, которые можно опустить. В конце этого века что-то похожее будут называть «жириновкой» в честь популярного в то время демагога. В них и покемарил на палубе несколько часов, положив под голову свернутую, китайскую, стеганую, ватную, темно-синюю куртку типа русской фуфайки, купленную вместе с черными кожаными штанами и высокими сапогами для верховой езды.

Проснулся за пару часов до рассвета. Вышла луна, и впереди справа стал виден берег — темная припухлость над водой. Значит, мы заходим в Ляодунский залив. Порт-Артур и Дальний остались за кормой. Я приказал взять круче к ветру, чтобы потом не выписывать галсы, не поджиматься к захваченному японцами берегу.

25