Национальность – одессит (СИ)

Девятого марта после полугодичной осады сдалась австро-венгерская крепость Перемышль. Именно к ней и пытались прорваться враги, давя на нас изо всех сил. В плен попали девять генералов, две с половиной тысячи офицеров, сто двадцать тысяч нижних чинов, девятьсот пушек и большое количество стрелкового оружия и припасов. Осаждавшая Одиннадцатая армия была переведена на фронт, значительно укрепив его. Император Николай Второй посетил крепость двенадцатого апреля и штаб Восьмой армии. Из нашего Шестнадцатого полка выделили роту в почетный караул. Вернувшиеся солдаты и офицеры в один голос утверждали, что император всея Руси выглядел застенчивым, если не сказать робким, общаться с подданными не умел, говорил мало. В общем, произвел скорее отрицательное впечатление, чем положительное. Ходили слухи, что кто-то из офицеров даже заявил, что лучше бы он не видел своего монарха. Видимо, у Николая Второго карма была совсем испорченная, потому что после его визита немцы и австрияки надавали еще сильнее — и Юго-Западный фронт медленно покатился на восток, за Днестр, оставив и Перемышль, и Львов, не говоря уже об обильно политых нашей кровью Карпатских перевалах и маленьких местечках.

Четвертый артиллерийский дивизион отступал вместе с бригадой. На сутки нам выделяли по два снаряда на орудие, так что особо помочь пехоте не могли. Били только по важным целям. Иногда прямой наводкой картечью останавливали наступление врага, чтобы дать нашей попятившейся пехоте время очухаться и закрепиться. Потери росли. В дивизионе все больше новичков. Некоторых я не успевал запомнить, потому что через несколько дней убывали по ранению или смерти.

В конце июня Четвертая стрелковая бригада была переформирована в Четвертую стрелковую дивизию. Начальником остался генерал-майор Деникин. Четвертый артиллерийский дивизион превратился в Первый Четвертой артиллерийской бригады, в котором сформировали еще и Второй из трех батарей, четвертой, пятой и шестой. На моей службе это никак не отобразилось.

К осени наступление врага выдохлось. Нашу дивизию перекинули к местечку Клевань, где мы сдерживали наступление ослабевших австро-венгров, отступив за реку Горынь. Четырнадцатого сентября Первому дивизиону щедро подкинули снарядов, по полсотни на орудие. Я пошутил, что это не к добру. Можно сказать, что оказался прав, или наоборот. Через два дня Четвертая стрелковая дивизия пошла в наступление. В ночь на двадцать третье сентября нашему дивизиону приказали обстрелять врага, чтобы помочь соседнему Тридцатому корпусу генерал-лейтенанта Заиончковского, в распоряжение которого нас и отправили поутру. В это время дивизия перешла в наступление, сходу захватив город Луцк. Когда мы добрались до Тридцатого корпуса, тот подошел к уже захваченному городу с севера. Генерал-лейтенант Заиончковский тут же доложил о взятии Луцка генералу от кавалерии Брусилову, который наложил на сообщение резолюцию: «И взял там в плен генерала Деникина». За время наступления «Железная» дивизия пленила сто пятьдесят восемь офицеров и девять тысяч семьсот семьдесят три нижних чина. Через два дня ее отвели в тыл на отдых и пополнение. Через неделю Луцк был оставлен без боя для выравнивания линии фронта.

Все четыре полка Четвертой стрелковой дивизии и артиллерия приказом генерал-лейтенанта Заиончковского, который никак не мог простить захват Луцка, были распределены по подразделениям Тридцатого корпуса. Едва Первый артиллерийский дивизион разместился в указанных местах, как начальник Восьмой армии генерала от кавалерии Брусилова отменил самодурство своего подчиненного, приказав восстановить «Железную» дивизию в прежнем составе. Ей выделили участок фронта вдоль берега лесной речки Кармин.

Места были болотистые. Вторая батарея расположилась на возвышенной прогалине в лесу. Основательно зарыться не получилось, потому что грунтовые воды были близко. К счастью, против нас действовали австро-венгерские стопятимиллиметровые гаубицы с меньшей дельностью стрельбы, и мы давили их в ответ, хотя одну пушку все-таки потеряли. Снаряд лег перед бронещитом, повредив орудие и всего лишь ранив двух бойцов расчета.

Через три дня нас сменили подразделения Тридцатого корпуса. Четвертую стрелковую дивизию вывели в тыл, где включили в состав формирующегося Сорокового корпуса. Начальник Восьмой армии правильно понял, что генералы Деникин и Заиончковский не уживутся, из-за чего пострадает общее дело. Начальником нового корпуса стал генерал от инфантерии Берхман. Кроме нас в состав нового подразделения вошла Вторая стрелковая дивизию под командованием генерал-майора Белозора.